Моё сладкое наказание - страница 3
ничего не говорит. Только смотрит и все больше закипает, даже кулаки сжались. Лицо, и без того облитое красным томатным соком, буквально багровеет от ярости его обладателя. И тишина. Гробовая, поскольку
меня явно будут щас хоронить.
А я, решив понадеяться на шок данного субъекта, делаю шаг ему навстречу (толпа уже точно не дышит!),
и прижимаю пустой графин от сока к его груди. Он автоматически его берет в руки, а я, медленно так,
разворачиваюсь и топаю подальше от него. Передо мной даже толпа расступилась, образовав живой
коридор. Когда я почти дошла до середины столовой сзади раздается дикий, гневный рык:
— Стоять!
И я, взяв руки в ноги, или ноги в руки — смутно помню этот момент — коротко взвизгнула и ломанулась к выходу. Передо мной расступались удивленные студенты, когда я бежала по коридору, слыша позади тяжелый топот его ног. Оборачиваться не рискнула, боясь споткнуться и упасть. Но четко ощущала и слышала его приближение. Кто-то шарахался в сторону от меня, кто-то от бегущего за мной парня, но вывод один — мы почти беспрепятственно преодолеваем дорогу. Хотя, какую к черту, дорогу! Я же жисть свою спасаю! Мы уже пробежали несколько этажей, прежде чем я заметила дверь женского туалета и резко свернула туда, захлопнув и закрыв на замок. Тут же раздался сильный стук и крик:
— Открой!
— Нет, — жалко пискнула я.
— Я же все равно до тебя доберусь, — рычит разгневанный Алекс.
— Каким образом? — решила полюбопытствовать я. — Дверь же заперт…
И не успеваю я договорить, как он одним ударом ноги сносит дверь вместе с замком. Я испуганно вскрикиваю и отступаю, пока он приближается ко мне. Вот за моей спиной уже окно, а он все ближе и ближе. Когда я уже почти лежу на окне, а он надо мной нависает, он говорит:
— Ничего не хочешь сказать?
— Ты сам виноват! Нечего было подлазить!
Эх, язык мой — враг мой. Казалось бы, что злее быть невозможно, ан нет — возможно, еще как возможно!
— Маленькая, наглая…
— Попрошу без оскорблений, — возмутилась я, складывая руки на груди, когда он немного отодвинулся.
Алекс прищурился, от чего его злой взгляд превратился буквально в дьявольский. Он явно не привык, что ему сопротивляются, от него убегают, его не бояться, и еще и соком обливают.
Я успела только взвизгнуть, как оказалась перекинута через его плечо, вися головой вниз. А он, будто я и не весила совсем ничего, спокойно вышел из туалета. Как только прошел шок после столь варварских и грубых действий, я стала молотить кулаками по его твердой спине и голосить на весь универ.
— Пусти, скотина томатная! Я тебе не мешок с картошкой! Дикарь!
И все в таком духе. Через минуту перешла к просьбам и мольбам меня отпустить, еще через две — к угрозам и обещаниям испортить ему жизнь. А он все шел и шел, молча и быстро. Никто из студентов не пытался мне помочь, и как назло ни одного преподавателя в коридорах.
Когда я увидела знакомый пол столовой, замерла, не зная чего от него ожидать. Странно, мне казалось, я успела пробежать все шесть этажей универа, но как оказалось всего два. Стоило Алексу войти в столовую со мной на плече, как вновь наступила тишина — все молча, буквально с замиранием сердца, ждали расправы надо мной. А меня поставили на пол, на то место, где была лужа томата, стекшего с него и… нагло вылили на голову точно такой же графин сока, за исключением того, что он был апельсиновым. И так же как я, всунул в руки пустую емкость.
— Ты что творишь? — заверещала я, когда сок потек по моим шикарным волосам и новому белому платью.
Я подняла голову и постаралась испепелить Алекса взглядом. Но ему хоть бы что! Так он еще и удосужился меня удивить. Отойдя на шаг, он начал снимать с себя кожаную косуху. Бросив ее мне, на автомате словила, он одним умелым движением стянул и футболку и так же отправил в мою сторону.
— Постираешь, — раздался приказ и его уст. — Чуть позже принесу и джинсы.
Эх, черт бы побрал пубертатный период взросления! Вместо того чтобы изливать на его голову праведный гнев, я стояла и пялилась на его обнаженный торс. Эх, хорош, зараза! Накачанный, без фанатизма, загорелый — просто идеал мужского тела. А татушка на груди, так вообще загляденье. Оскалившаяся морда тигра с короной на голове.
В этот миг обладатель этой самой морды развернулся и пошел на выход. Ко мне тут же подлетела Варя и, схватив за руку, стала уволакивать их столовой. Одно радовало — никто не смеялся и не издевался над бедной мною. Подруга осыпала меня градом вопросов.
— Как ты? Он тебя не трогал? Что он говорил? Он тебя не ударил?
Я отвечала на все вопросы подруги и быстро шла за ней к выходу. Хорошо, что минуту назад прозвенел звонок — а то бы мой внешний вид стал предметом насмешек всего универа. Он в любом случае им станет, но хорошо уже то, что не все увидят меня такой. Ну, сплетни я переживу, а насмешек не допущу. Так что мой оптимизм остался при мне.
Мы с Варварой торопливо прошли университетский двор и направились к общежитию, благо оно находилось на территории.
— Варь, ты иди, тебе же еще на пары нужно, — произнесла я, когда мы подошли ко входу.
— Уверена?
— В чем, Фадеева? В том, что в состоянии сама принять душ?
— Ой, прости, просто я переволновалась, — смутилась подруга.
— Иди уже. Только забеги если не сложно в мою группу, скажи, что я сегодня не приду.
— Ок. У меня еще две пары и я приду.
— Давай.
Варвара развернулась и побежала обратно. А я, пройдя мимо коменданта и ответив на пару любопытных вопросов о моем внешнем виде, поднялась на свой этаж. Быстро избавилась от испорченного окончательно платья — вряд ли даже отбеливатель осилит апельсиновый сок на шелке — и пошла в душ.
