Мой личный ад - страница 66
— Я слабак, Хель. Но даже такому идиоту как я не придет в голову трахать свою женщину на глазах у изумлённой публики, чтобы успокоить нервы и поставить ее на место. А еще я нихрена не понимаю, почему ты позволила ему это сделать, — Бен оторвал руки от ее лица, требуя смотреть ему в глаза и дать ответ. — Скажи мне, Хелл!!! Какого дьявола ты просто стояла и терпела это? Я же сам тебя учил, ты могла…
— Когда? — спросила она бесцветным голосом. — Ты спрашиваешь, почему я позволила ему это сделать. Так вот я уточняю: когда? Сегодня или вообще?
— Что? — выдохнул Бен.
— Ты думаешь, мы впервые такое делали? Нет. Артуру нравится заниматься сексом в общественных местах. И особенно, когда нас действительно видят, а не просто есть риск быть застуканными. Это нормально, Бен. Такие у нас игры. Такие отношения.
Он тут же убрал руки, словно ее кожа обожгла его. Бен встал, отвернулся к воде. Сжимая кулаки, он изо всех сил боролся с брезгливостью, взывая к здравому смыслу. В его памяти жила светлая невинная Дева, которая сводила его с ума, а рядом стояла на коленях разодранная в клочья, облепленная кровавыми крыльями темная порочная Валькирия.
— Что я сделал с тобой, Хелл? — проговорил он в небо.
— Я сама это сделала.
— Не без моей помощи.
— Не без нее, но сама.
— И что теперь? — обернулся Бен. — Вернешься к нему? Будешь танцевать с ним? Продолжишь избиение младенцев на спаррингах? Сможешь?
— А что мне остается? Куда я денусь?
— Куда угодно.
Хелл снова захохотала, и в этот раз ее смех был похож на тот, что раскатился над полем во время их схватки. Бен схватил ее, потряс, попытался обнять, но она не позволила. Он только и мог, что просить ее:
— Пожалуйста, родная, не делай этого. Уходи от него. Ты не понимаешь? Я сломал тебя, да. Но Артур, он не остановится, пока не уничтожит тебя, пока ты не прогнешься под него целиком и полностью, пока ты не станешь его жалкой тенью, пока не потеряешь себя.
Хелл подавилась смехом, замерла на миг, чтобы поднять голову и сказать:
— Молодец, Гриш. Ты как всегда в своем репертуаре. Судишь — рядишь, развесил на всех ярлыки, а сам ни черта не можешь. Напел про любовь, разве что в ножки мне не поклонился весь такой раскаявшийся…
— Что? — он не понимал, куда она клонит.
— Прекрати! — взвизгнула Хелл. — Я легко поверю, что ты сам не в состоянии дотумкать, но уж Стейна не постесняется озвучить свои коварные планы. Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я.
— Кажется, начинаю понимать.
— Аллилуйя. И все равно не скажешь вслух. Ладно. Я сама. Как всегда. Мне несложно. Прими командование, Бен. Хватит уже жевать свои неуверенные сопли. Кен не пустит меня в бой, но ты можешь. Я хочу Посвящение, имею право. У меня есть бой за плечами, куча спаррингов и одобрение Старшего. И мне плевать, в каком клане быть. Сделай меня Волком, Бен, — утрешь нос Кену. Да и тебя я больше не смогу убивать. Ну что ты смотришь?
— Откуда ты знаешь, что меня выдвинули в Командиры?
— Подслушала на Совете. В шатрах паршивая звукоизоляция, можно сказать — никакая.
— Я не дал ответа.
— Знаю. Ты обещал подумать, вот и займись этим.
Хелл оттолкнула его руки, сбросила с плеч куртку на землю, отряхнула брюки от травы.
— Ты не понимаешь, о чем просишь.
— Прекрасно понимаю. Тебя пригласили к Эрику в поместье?
— Да.
— Там ты должен будешь дать окончательный ответ?
— Да.
— Я тоже иду. С Артуром. Думай, Бен, думай, — посоветовала она, засовывая в карман пачку сигарет. — Потуши, пожалуйста, огонь, когда будешь уходить.
Хелл медленно удалялась из зоны видимости, оставляя Бена наедине с лесом, озером, костром и хаосом мыслей.
Глава 17. Пленник и гость
Вам бы переиграть, только целься, не целься,
Не подменишь значков на игральных костях.
Пусть вино при свечах романтично донельзя…
Вы в плену, хоть почти что в гостях…
В этом доме все время гостит кто-нибудь,
Не стесняйтесь, коль вам довелось.
Знать, беседа длинна, Я налью вам вина.
Добрый вечер, мой пленник и гость.
Канцлер Ги — Романс Ротгера Вальдеса
Бен смотрел, как Кеннет и Хелл покидают лагерь. Его трясло от беспомощности, гнева и омерзения. Эти двое вели себя так, словно губа Хелл была разбита в бою, а Кена не ублажал Стейну во время пира. Со стороны они казались вполне счастливыми, очень спокойными и даже милыми. Кеннет небрежно закинул руку на плечи своей девушки, которая прятала лицо от пронизывающего ветра, уткнувшись ему в грудь. Они собрались раньше остальных и ждали Эрика, чтобы вместе отправиться туда, где обычно оставляли машины. А Бен ждал поезда, не имея сил уйти к станции и оторвать взгляда от парочки, отношения которой он был не в силах понять и принять.
Из оцепенения его вывел Тор, который предложил пойти к поезду раньше. Бен согласился, но всю дорогу перед его глазами все равно стояла Хелл, а душу рвала черная ненависть. Он ненавидел самого себя, ведь именно его стараниями светлая дева Валькирия обрела темное обличие. Он мог взять на себя ответственность, лично привести ее на Север пять лет назад, контролировать порывы и желания Хелл, сдерживать ее жажду боя, лелеять прелестную непосредственность невинности, сохраняя ее истинную суть. Но он предпочел отойти в сторону. Ему казалось, что Оля способна забыть, отказаться от личности Хелл. Гриша желал ей тихого счастья, верного мужа, двоих детей. А в итоге она превратилась в сексуальную игрушку его врага, который хоть и позволил Валькирии быть в теме, но грубо и безжалостно подавлял ее стремления и порывы.
