Свет за окном - страница 109

Вскочив с кровати, она принялась бегать по комнате.

Нет, это нехорошо… Если она, несколько лет не видя мужа, приедет с ребенком, поверит ли Лоуренс в то, что она расскажет? Или решит, как и все вокруг, что она лжет, и ребенок – ее? И хуже того. Даже если поверит, ребенок, появившийся после четырехлетней разлуки, вряд ли положительно скажется на их отношениях.

Это просто нечестно по отношению к Лоуренсу.

Поразмыслив, Конни снова залезла под одеяло. В ее ушах звучали слова, произнесенные Жаком. Не только ради себя, но и ради Лоуренса ей придется принять неизбежное. Жак прав. Война требует жертв. А они с мужем принесли столько жертв, что хватит на целую жизнь.

Следующим вечером Жак вернулся из Драгиньяна.

– Они ее примут, Констанс! – доложил он, найдя Конни в саду. – Мест нет, но я пообещал им немалую сумму, и они согласились. Заплатит, конечно же, Эдуард.

Конни, глотая слезы, кивнула.

– Когда ты ее повезешь?

– Думаю, чем скорее, тем лучше. Для всех. Сегодня же спрошу Эдуарда насчет денег и дам ему последний шанс одуматься, – поморщился Жак. – Если не поможет и это, то утром я заберу Викторию.

– Я поеду с тобой, – решила Конни.

– А разумно ли это?

– Да это все неразумно, но по крайней мере я хоть посмотрю, что там за место, – махнула она рукой.

– Как хочешь, – кивнул Жак. – Значит, если Эдуард не передумал, тронемся часов в девять.

Вечером Конни уложила Викторию и в последний раз сидела над кроваткой, смотрела, как та засыпает.

– Милое, дорогое дитя, – шептала она. – Мне так тоскливо…

– Эдуард тверд как скала, – утром объявил Жак. – Я спросил про деньги, он без звука их дал. Все, собирайтесь, поедем.

Но Конни уже собрала вещи Виктории – надо же было заняться чем-то бессонной ночью, так что теперь пошла принести девочку. Спускаясь из детской, она замедлила шаг – в надежде, что Эдуард, раскаявшись, вдруг выйдет из-за угла и – остановит отъезд. Увы, нет, он так и не появился.

Перед домиком Жака стоял старенький «Ситроен».

– Я припас бензина, на случай крайней нужды, – сказал Жак. – Нам как раз хватит туда и обратно.

Он включил зажигание. Машинка ожила, затарахтела. Конни с Викторией на руках села рядом с Жаком. Девочка сразу заплакала и, обычно тихая, плакала всю дорогу до Драганьяна.

У монастыря Жак взял с заднего сиденья чемоданчик с детскими вещами. Привратница провела их в тихую, прохладную приемную. Виктория на руках у Конни хныкала, не умолкая.

– Успокойся, милая, – Конни затравленно посмотрела на Жака. – Как ты думаешь, она все чувствует?

– Нет, Констанс, думаю, ей не нравится запах бензина, и она не переносит машинную качку. – Жак улыбнулся – мельком, пытаясь разрядить обстановку. Наконец в комнату вошла монахиня в белом накрахмаленном одеянии.

– Здравствуйте, месье, – узнала она Жака и переключила внимание на Конни с младенцем. – А это, значит, дитя и ее мать?

– Нет, – покачала головой Конни. – Я не ее мать.

Монахиня, недоверчиво хмыкнув, протянула руки к ребенку.

– Ну, давайте ее мне…

Глубоко вздохнув, Конни подала ей Викторию. Та закричала громче.

– И часто она так плачет? – нахмурилась монахиня.

– Она никогда не плачет, – уверила ее Конни.

– Что ж, мы о ней позаботимся. Месье? – взглянула она на Жака, который, торопливо достав конверт, протянул его ей.

– Благодарю вас, – кивнула монахиня и сунула деньги в карман. – Будем надеяться, мы скоро найдем для нее подходящих родителей. Это непросто, по нашим-то временам, когда ни у кого нет денег на лишний рот. Но она хорошенькая, даже когда кричит. А теперь извините меня, очень много дел, мне нужно вернуться в детскую. Надеюсь, вы найдете дорогу.

Она повернулась и с Викторией на руках пошла к двери. Конни потянулась вслед, но Жак ее удержал. Обняв, плачущую, за плечи, он вывел ее из монастыря и ласково усадил в машину.

Конни плакала всю дорогу домой.

Уже у винодельни, затормозив, Жак похлопал ее по коленке.

– Я тоже ее люблю, Констанс. Но это к лучшему. Если тебя это утешит, дети не помнят тех, кто заботился о них в первые месяцы жизни. Прошу тебя, не казнись больше. Девочку мы пристроили, ты свободна, можешь отправляться домой. Самое время тебе заняться своим будущим, подумать о муже.

Два дня спустя, упаковав вещи, – Жак выразил готовность истратить остатки бензина на то, чтобы довезти ее до железнодорожной станции, в Гассен, – Конни спустилась по лестнице на первый этаж шато и открыла дверь в библиотеку, намереваясь вернуть на полку второй том «Истории плодовых деревьев Франции». Кроме того, у нее остался блокнот, в который Софи записывала свои стихотворения. Его она думала оставить на письменном столе Эдуарда. Может, прочтет и поймет, как нежно и глубоко любила его сестра Фредерика. Может, слова, продиктованные Софи ее сердцем, смягчат и утешат его.

В библиотеке было темно, ставни плотно закрыты. Конни прошла к окну – впустить немного света, чтобы видеть, куда поставить книгу.

– Здравствуй, Констанс.

От неожиданности она ахнула – но, обернувшись, увидела, что в кожаном кресле сидит Эдуард.

– Прости, я тебя испугал.

– И ты меня прости – я тебя беспокою. Хотела перед отъездом вернуть книгу на место. И еще у меня блокнот Софи с ее стихами. Я подумала, ты, может быть, их прочтешь. Это прекрасные стихи, Эдуард.

И, чувствуя себя крайне неуютно в одном с ним помещении, она протянула ему блокнот.

– Нет. И то и другое возьми с собой в Англию – на память обо всем, что здесь было.

Спорить с ним у Конни не было сил.

– Прощай, Эдуард. Благодарю тебя за то, что помог мне, когда я сюда приехала, – с трудом выдавила она и пошла к двери.