Обратная сторона жизни - страница 398
— Сами вы нелюди! — вдруг подал голос, раздувший ноздри японец, сильно дрожащий, причем не от страха, а злого перенапряжения. — Живете, как лягушки в болоте! Ничего не видите, ничего не слышите и ни во что ни верите, а после смерти попадаете сюда и рыдаете, называя нас нелюдями из-за лучшей адаптации к Аду и отсутствия раболепия! Проклинаете нас, потому, что мы лучше, да?! — сделал до того злобную гримасу Такеши, что Дима удивился преображению тихого художника. — Конечно, лучше, а вам завидно! — не на шутку раззадорился азиат. — Я и сам не знал, что лучше, пока не попал сюда, зато сейчас понимаю почему! — он набрал горячего воздуха во впалую грудь, а мимо пролетала одинаковая и неизменная пустыня. — Я боюсь чертей, но боюсь, как более сильных созданий, могущих причинить мне боль, в отличие от вас, боящихся их, как жителей страшных сказок, которых не должно существовать! Вы все еще не верите и не хотите верить глазам своим, хотя столько здесь пробыли! Кем вы были на Земле?! Кем?! Молчите, да?! А я скажу вам!! Людьми, которые ничего не добились, или наоборот стали выше тех, что не добились, нанимая их к себе на работу, однако здесь, в Аду вы все одинаковы! И у вас одно имя — скот! Человеческий скот, годный лишь на мясо и грязные работы! — разозлившийся Такеши сделал шаг к угрюмой, сгорбившейся толпе, но его тощую ногу схватила крепкая рука масаи.
— Тихо, желтый брат! Тихо! Не трогай трусливых людей! Они все умрут! — и в это мгновение высокотехнологичная скотовозка резко ухнула вниз, чтобы тут же взмыть, а наверху раздались проклинающие все и вся злобные крики, разносящиеся по бескрайней пустыне, освещаемой красноватым солнцем вдалеке и люто нагреваемой белесым, висящим еще высоко над горизонтом.
— Будь проклято мгновение, когда я согласился выехать за этими «Спящими»! — Ад удивлял красиво выражающимися чертями и вот сейчас кто-то из минотавров, чьи зычные голоса, словно копировали друг друга, рассказывал какой он идиот. — Хорошо бы Творец был в хорошем настроении и дал завершить нашу миссию! Эти трое-то выберутся, а как быть нам?! — У Димы от гордости засветились глаза, но тут человеческая скотовозка вовсе замедлилась, а затем так затряслась, что зубы «Спящих» щелкнули, а Лкетинга из позиции сидя подбросило, но туземец ловко приземлился на ноги. — Эй, вы там! Внизу! — по раскаленному потолку раздался грохот копыт, видимо минотавры к чему-то готовились. — Молитесь всем своим богам, чтобы нормально доехать, иначе сожрут еще в пустыне, а так хоть надежда останется! Ха-ха-ха! — хохот был не веселым, скорее для собственного обнадеживания, а затем летающая колесница снова дернулась, упав, а вибрация пола изменилась, став надрывной, как вой умирающей волчицы. — Да что же это такое!? Что происходит и почему посреди проклятых барханов?! Эй, в кабине!? Сделай что-нибудь! — скорость колымаги, созданной перевозить рабов, увеличилась, но вибрация осталась той же.
Чувствующий очень недоброе Дима похолодел и взглянул на сжавшихся рабов, будто пытающихся превратиться в единый ком мяса, что у них совсем не получалось. Мимо пока еще быстро пролетали находящиеся вдалеке горы песка или камня, а совсем неподалеку мелькали невысокие барханы красного цвета и наверняка горячие, как сковородка. Адские солнца нещадно пекли, и юноша не понимал, как выживают находящиеся наверху минотавры, которым сейчас было явно не до жуткой жары.
— Я не знаю, что с ней!! Не знаю!! Сдохнем все здесь, я еще в Рынке это чувствовал!! — донеслось из кабины, занятой двумя быкоподобными, а раскаленная пустыня, в которой нереально выжить, быстро проплывала мимо, чередуясь рядом находящимися тихими барханами и горами вдалеке.
Дмитрий тем временем, любопытства ради, покачиваясь от тряски, перешел на другую сторону скотовозки и, высунув нос меж горячих прутьев, посмотрел на кабину, откуда торчал локоть мощной лапы минотавра рядом с водителем, пока ничего не предпринимающим.
«Как я понимаю, если мы и долетим, то не без проблем… И непонятно, хорошо оно или плохо… Судя по боязни рогатых здоровяков, «беглые» пожирают все, включая окровавленный песок…», — тощий, голозадый юноша чувствовал, как быстро нагнетается итак напряженная обстановка, в которой почти мог потрогать страх, волнами идущий от купленных на корм узников.
— Такеши! — он обратился к задумчивому азиату, нервно шевелящему сухими губами. — Ты о чем думаешь? — японец повернулся и в глазах его была тоска.
— Думаю, что все плохо Дима-сан… Очень плохо! Мне кажется, это… — он обвел головой скотовозку изнутри. — Средство передвижения заглохнет в самом неподходящем месте и нам придет конец, чтобы ни говорили быки наверху! — и пожал худыми плечами, словно констатируя факт.
— Сделайте что-нибудь! Пожалуйста! — из толпы «мяса» внезапно выдвинулся интеллигент, что до этого так и сидел на горячем полу, вспоминая свою верующую бабку. — Вы же можете! Не дайте умереть посреди пустыни! Я говорю от всех! Прошу! Очень прошу! Пожалуйста! Простите за наши слова! Вы же можете! Можете! — он страдальчески вытянул худые, загорелые руки, а другие рабы не проронили ни слова, лишь изредка вскидывая взгляды побитых собак.
— Зачем это вам? — искренне удивился Дмитрий, сам жутко боящийся плохого завершения поездки, из-за того, что не получит ответов на свои вопросы. — Тем более мы еще ед… — скотовозку тряхнуло так, что он прикусил язык, а сверху раздался вопль, исторгший пару предложений отлично отсортированной брани, которую хамоватый с рождения парень мгновенно запомнил. — Едем! — не слишком уверенно закончил он, сплюнув кровь, а кровоточащий язык уже зажил. — И как по мне, так лучше умереть здесь, чем там, где вас будут долго жрать! — высокотехнологичное ведро с гайками дернулось, потащившись вбок, жутко завыв и завоняв чем-то горелым, а всех узников, что «Спящих», что обреченных, кинуло на горячие решетки и друг друга, а интеллигент вовсе упал Дмитрию на руки.
