Обратная сторона жизни - страница 424
Носилки бесшумно и плавно двигались по следующему коридору, полному непроницаемых дверей, ведущих в некие комнаты, откуда доносились ужасные крики, чем-то смахивающие на слышимые в цитадели Низама, а Дмитрий нервно шевелил пальцами недвижимых рук, тяжело дыша. Сейчас он не хотел разговаривать с собакоголовым тюремщиком, желающим его вскрыть, дабы поставить следующую галочку в свой ежедневник, а наоборот желал познать себя с помощью того. И пусть это будет ужасно выглядеть и дико больно чувствоваться, но остается лишь такой вариант. Его короткое путешествие по Аду заканчивается и возможно происходящее с ним является тем самым, давно продуманным планом, который он не помнит. Все может быть… Все… Такая огромная мозаика, которой до сих пор не видно начала и конца, может принести еще немало сюрпризов.
«Как там интересно Такеши? Куда он подевался? Наверное, увели куда-то… И что сделали с телом масаи? А Лиза со своим пацаном… Живы ли они? Такеши-то жив, я уверен, а вот девушка… Какие испытание выпали на ее долю? Молодая мать с ребенком… И грудь… Выдающаяся грудь…», — Дима задумался о людях, прошедших с ним часть недолгого, но впечатляющего пути и совсем забыл про себя.
Они действительно волновали его, по жизни и с виду ужасного эгоиста, а на деле того, кто просто не встречал родственных душ. Парень до сих считал, что ответственен за судьбы молодой матери, японца и, конечно же, погибшего Лкетинга, но его судьба была важней. Именно она сейчас решалась, и это решение могло исправить множество чужих проблем, поэтому оставалось только терпеть…
«Терпеть, сжав зубы, одновременно крича от боли и вспоминать… Вспоминать… Именно жуткая боль должна, просто обязана вытащить из меня далеко спрятанную память и все возможности, так что пусть… Пусть этот пес делает со мной все, что ему заблагорассудится, а я… Я лично его похороню…», — Дмитрий удивился последним, пришедшим ниоткуда мыслям, вынырнувшим из неконтролируемой им части сознания, тут же удовлетворенно поняв, что все-таки просыпается.
Такие мысли не могут появляться сами по себе, причем ведомые огромной уверенностью. Он явно просыпался и его разум дополнялся новыми частицами сложной мозаики познания себя. Так и на Земле, многие люди считают, что сходят с ума, когда в их головах появляются слова, ранее не никогда не слышимые и это так сильно пугает их, что они обращаются к психиатрам, дабы те «залечили» их успокоительными препаратами. А ведь можно смириться с происходящим, постаравшись понять, что к новому надо привыкнуть, а не отбрасывать его, теряя огромные возможности. Разум развивается, а когда развитие чересчур быстрое, то оно заметно, если же наоборот, то человек и не поймет, что становится умнее. Это, как тренировки, сначала отжимаешься двадцать раз, а через пару месяцев — сорок и сам не понимаешь, когда успел стать в два раза сильнее.
Еще только прибыв в Ад с очищенным от алкоголя разумом, Дмитрий сразу понял, что внутри него происходят изменения, причем с большой скоростью и их нельзя остановить, даже будучи прикованным к пыточной лежанке, зато сейчас он был готов сказать: «Спасибо!», — Геенне Огненной за новые знания о себе. Его разум почти вернулся, легко приняв «сказки» о параллельных мирах, прошлых жизнях, ангелах, демонах, которые реальны, как и он сам, загадочный и намного лучший, чем обычные люди, ведь просто вырос не в том месте. Месте, учащем, что он никто и звать его никак. Месте, заставляющем кланяться всем, никогда не разгибая спину. Месте, твердящем, что необходимо есть, пить, спать и смотреть огромный телевизор, дабы ощущать себя счастливым. Месте, нашептывающем, что секс — величайшее из наслаждений и ради него необходимо делать все от тебя зависящее, а Иисус поможет в этом, вися на золотой цепочке в ложбинке меж силиконовых грудей. Вот такая она Земля сегодня и он рад, что увидел ее со стороны Ада, ибо снова готов принять всю уготованную ему боль, дабы вернуться и попытаться помочь. В неизвестно какой раз. Все ради них, ради людей. Лишь бы они выросли и стали взрослыми.
Глава 7
— Хотелось бы, но не вспоминается… — едва слышно пробормотал Дима, не желая спорить с демоном. — Твоей морды хватает… — вдруг вырвалась фраза, которую он не собирался говорить.
— Прекрасно! Прекрасно! — удовлетворенно прогавкал собакоголовый, ловко крутанув вычурным жезлом, отчего пошатнулись свирепые минотавры. — Вот за это я и люблю «Спящих»! Вечно спорите, огрызаетесь, а в совокупности с исходящей от вас опасностью — это… Восхитительно! Божественно! — он пугающе провел острым когтем по лицу мальчишки, пройдя по носу, зацепив ложбинку над верхней губой и дернув нижнюю, но ничего не сделал, а ведь тот напряженно ожидал нового скачка боли. — Не бойся, старый друг! Оставим дальнейшие страдания для твоего выступления! — негромко рассмеялся демон, в сотый раз доказывая, что в Аду умеют красиво говорить. — Просто настраивайся на грядущее представление! Будет… — он задумался, подбирая слово и покручивая смертельным жезлом меж нечеловеческих пальцев, отчего нервничали быкоподобные. — Будет сильно! — демон-пес приподнял жезл, желая усилить эффект своих слов.
Дима же молча лежал, хоть и желал открыть рот, дабы что-нибудь ляпнуть, причем попротивней, но сдерживал себя. Он помнил о грядущей боли и помнил, что потерял два ребра с ключицами, однако липкий, витающий вокруг страх все равно не мог объять загорелое дочерна тело, перенесшее огромное количество невзгод и теперь едущее «выступать» для своих единомышленников.
