Обратная сторона жизни - страница 425
«Терпи Димочка… Терпи… Ты сильный…. Ты сможешь… Лкетинг говорил, что в тебе огромная сила, так докажи это… И докажи не так, как выступал на Рынке, где лечил сломанные кости младенца и не отличной стрельбой по движущимся целям, а делом… Настоящим делом… Вытерпи все… Познай себя и освободись до конца, приняв собственные суть и предназначение, заключающиеся в спасении такого ненавистного тебе человечества… Ты не один… Вас много здесь и на Земле, где некоторые до сих пор спят! Так вернись и разбуди их! Вернись, вспомнив все, и тогда сам Творец не сможет остановить тебя, ибо ты часть Вселенной, а она часть тебя, и поэтому ты можешь управлять ей так, как душе угодно! Ты можешь превзойти Бога, любого из Богов!», — странные мысли, могущие свести с ума религиозного фанатика, никогда не сравнивающего себя с Творцом, а только с ссаной тряпкой, рождались внутри, успокаивая Дмитрия перед «концертом». «Ты самый сильный! Самый лучший! Идеальный! Ты никого и ничего не боишься! Ты часть Вселенной, а она часть тебя, и поэтому ты можешь ей управлять!», — откуда брались эти, походящие на мантру слова, мальчишка не знал, просто принимая их из потаенной глубины разума, пытающегося защитить его от внешних невзгод и подготавливая к серьезному испытанию.
— Готовься, «Спящий»! Готовься, ведь сейчас твой выход! — с гавкающим смешком произнес собакоголовый, и Дима почувствовал приятное дуновение свежего воздуха, идущего спереди и ласково щекочущего грудь. — Они уже собраны! Те «Спящие», твои последователи! Не такие, как ты с твоими собратьями, но могущие натворить немало бед, пытаясь вам подражать! Так покажи им безнадежность! Ха-ха-ха! — он гулко и омерзительно противно захохотал, перемежая гавкающий смех рычанием, а парень тяжело задышал, мерзко затрясшись изнутри и чувствуя большое скопление людей.
Легко движущиеся по воздуху носилки, сопровождаемые группой из десятка минотавров, все тише и тише летели, «выезжая» на большую, находящуюся под наклоном овальную арену, то ли вырубленную в скале, то ли являющуюся частью полного коридоров здания, по которому его везли — он не помнил или не знал. Дима даже не мог утверждать был ли он здесь в своем сновидении или нет, но то, что в этом месте иногда давали кровавые «выступления», являлось очевидным.
Отполированный до блеска и забрызганный застарело коричневым камень небольшого амфитеатра, с которого не грех богам выступать перед смертными, наверняка видел многих «Спящих», расчлененных на своей поверхности и сейчас был готов принять следующего, «жаждущего» показать себя.
Носилки вылетели прямо в его центр, направляемые свирепыми минотаврами, где самый молодой до сих пор выглядел жалким, как побитая собака, а за ними неспешно вышагивал главный инквизитор заповедника, покручивая смертельным жезлом, налитым багровой смертью.
Сам амфитеатр, создававшийся для редких выступлений перед многочисленной аудиторией, возвышался над землей примерно на четыре метра, а принудительно-добровольно загнанные на кровавое представление зрители стояли на приличном расстоянии, сдерживаясь искрящимся силовым полем. За эту мерцающую стену никто и не думал соваться, а ведь сюда согнали огромное количество по-любому разномыслящих, хоть и изможденных узников, с жутко усталыми лицами, желающими ничего не видеть, не слышать и скорее всего, не хотящими жить.
«Офигеть… Столько «Спящих»… Таких, как Такеши с Лкетингом… И никто не думает устраивать революцию, ибо, наверное, наустраивались… Судя по ним, из них давно выбили желание сражаться… Нет надежды… Нет жизни… Лучше бы им память стирали, но нет… Не стирают… Тоже издевательство своего рода… Они должны жить и помнить, что ничего не выйдет… Помнить, что вокруг безжалостная пустыня полная кровожадных тварей, в которую в принципе можно убежать, но нельзя далеко уйти… И, наконец помнить, что еще никто не привел людей к свету, а ныне пытающиеся будут изуродованы на их глазах… Сейчас и меня замучают, дабы я рассказал им свою историю, а после превратят в овощ, показав, что никто не покинет Ад… Земля же… Земля — это филиал Геенны Огненной, где «Спящих» прячут в психушки, как только мы начинаем рассказывать людям правду… Все против нас… Церковь против… Государство против… Вся система против… Винтики не должны раскручиваться… Винтикам необходимо быть надежно стянутыми, чтобы гаечки могли с ними взаимодействовать… Что здесь, что там «Спящих» мучают и не дают жить, но мы пытаемся… И да! Я очень боюсь стать безмозглым… Быть закованным в тело без рук и ног, причем четко осознавать это где-то далеко и глубоко внутри него…», — Дмитрия покрыло крупной гусиной кожей, а ведь на воздухе снаружи было довольно жарко, несмотря на ночь, наступившую в адской пустыне.
Огромные, упирающиеся в красноватые небеса стены заповедника вздымались на недосягаемую высоту, и даже находясь вдалеке, показывали насколько они непреодолимые. Оказывается, длинный тоннель, начинающийся в одной из них, проходил под землей, где и висели другие, особо ценные «Спящие», а уж после некое его ответвление выходило сюда, наверх.
Прикованному к носилкам Диме было неудобно разглядывать окружающее пространство, тем более, что без ключиц, оказывается, нелегко, да что там нелегко, невозможно приподнимать голову, но большую часть территории он все-таки видел. Заполненная высокими темными скалами и красным песком, огромная пустыня с гигантским котлованом по центру, окружалась немыслимой высоты стенами и охранялась сотнями, а то и тысячами самых разнообразных, ужасных созданий. Он видел бродящих вдалеке варгхоподобных монстров с искрящимися кнутами и двулицых чудовищ из снов… А еще видел чертей… Самых разных… Всюду бродящих и следящих за рабами… Козлоподобных, бараноподобных, быкоподобных, кабаноподобных и естественно сатиров, куда же без них, мерзких отродьев… Десятки отвратительных, как всегда толстожопых, даже на такой жаре свиней, гнусаво верещащих, что отчетливо слышалось на высоте овальной пыточной сцены.
