Комната кукол - страница 89

А шелк… что ж, Руфус получит свой шелк. Не говоря ни слова, я швырнула ему на стол веретено, обернутое плотным слоем шелка — нежного, белого, как снег. Мне приходилось сдерживаться, чтобы не завопить как безумная, чтобы не назвать его убийцей. Других слов у меня сейчас не было. Я стояла перед Руфусом, дрожа от гнева, и смотрела на него.

— Хорошо, — сказал он. — Я знал, что ты справишься. Я же тебе говорил…

Не знаю, что он собирался мне рассказать. Я развернулась и побежала прочь из библиотеки, прочь из дома. Мне хотелось побыть одной, чтобы осознать, что я пережила. Что я сделала. Нет. Мне нужен был кто-то, кто утешит меня. Я могла бы пойти к Бланш, она обняла бы меня, приласкала — умильная, как котенок, она промурлыкала бы что-нибудь успокаивающее. Но сама мысль о том, чтобы говорить с феей, казалась мне невыносимой. Люси? Она не узнавала меня, и при виде ее мое сердце разрывалось от горя — нет, я не могла пойти к Люси. Оставался только один человек, который мог мне сейчас помочь. Алан.

Глава 16

Я мчалась по мокрому от дождя саду, и хотя я знала, куда направляюсь, сейчас мне хотелось только бежать, бежать все быстрее и быстрее, ни о чем не думать, не подпускать к себе мысли о том, что я натворила. Чтобы добраться до дома кучера, нужно было просто пересечь сад, но я сделала крюк — мне не хотелось оказаться у двери Алана слишком быстро. Что делать дальше, я не знала. Не могла же я сказать кучеру, что у него на втором этаже поселился охотник на фей!

Ладно, я могу подумать о том, как связаться с Аланом, когда уже подойду к дому. Если повезет, кучер сейчас на конюшне, ухаживает за лошадьми и не заметит, как я проберусь в его дом…

И тут я услышала сзади какой-то звук. Еще не обернувшись, я поняла, что уже не одна. Руфус стоял в паре шагов от меня, и хотя ему нужно было очень поторопиться, чтобы догнать меня, судя по его виду, он не переходил на бег. Посмотрев мне в глаза, он кивнул — мне не показалось, что я застала его врасплох или он собирался скрывать свое присутствие.

— Я вижу, ты уже успокоилась, девочка, — улыбнувшись, сказал он. — Что намерена делать? Не хочешь вернуться в дом?

Я была в ярости, но в то же время чувствовала облегчение оттого, что он перехватил меня еще на лужайке, а не при попытке забраться в дом кучера. Один раз я уже подвела Алана, и если вдуматься, то он это заслужил, но второй раз выдавать его Руфусу я не собиралась.

— Я… — У меня не было причин оправдываться. — Разве вы не видите, что я хочу побыть одна?

Улыбнувшись, Руфус протянул мне руку:

— Я думаю, мы оба понимаем, что именно сейчас тебе не стоит оставаться одной. Ты последуешь за мной в дом.

— А если я откажусь? — прошипела я. — Вы опять прикажете мне?

— Нет, — все так же мягко ответил Руфус. — Я хочу поговорить с тобой, вот и все.

Мне не стоило упираться. Если Руфус заподозрит, что я собиралась тут с кем-то поговорить, добром это не кончится.

— Как скажете.

Я вздохнула, но за руку его не взяла. Я не собиралась прикасаться к человеку, который только что заставил меня сжечь живую душу.

Я ожидала, что Руфус отведет меня в библиотеку, но вместо этого мы направились в небольшую комнатку в противоположной стороне дома, за лестницей для слуг. Так я впервые увидела рабочий кабинет Руфуса. Книжных полок тут было куда меньше, чем в библиотеке, зато у окна стоял огромный письменный стол, которым Руфус явно пользовался. Воздух пропах табаком, но я не знала, курили тут недавно или табачный дым въелся в мебель и занавески. Я ни разу не видела Руфуса с трубкой или сигарой, и мне сложно было представить, чтобы феи курили. Руфус сел за стол и указал на стул напротив. Должно быть, именно тут он обсуждал с мистером Трентом управление поместьем.

— Садись, девочка.

На вежливость у меня уже не хватало сил.

— Не называйте меня так! — возмутилась я. — У меня есть имя!

— Вот как? — точно забавляясь, уточнил Руфус. — Видишь ли, проблема как раз в том и состоит, что тебе это имя неизвестно. Зачем мне называть тебя «Флоранс», если мы оба знаем, что тебя зовут совсем не так?

— Потому что лучше «Флоранс», чем ничего, — возразила я. — Лучше, чем «девочка»… фея!

— Как пожелаешь, — ответил Руфус. — Пока ты не знаешь моего истинного имени, можешь называть меня, как хочешь. Прошу только при посторонних обращаться ко мне, как прежде. — Он сложил руки и подался вперед. — Как ты себя чувствуешь?

Он находился сейчас так близко, что я с трудом подавила желание влепить ему пощечину.

— Вы прекрасно знаете, как я себя чувствую, — ледяным тоном произнесла я. — Вы только что заставили меня убить человеческую душу — разве вы не слышали ее вопль? Притом что вы уверяли меня, будто все произойдет быстро и безболезненно! — Я швырнула эти слова ему в лицо.

Но Руфус спокойно покачал головой.

— Я спрашиваю, потому что не могу себе этого представить, — невозмутимо сказал он. — Ты позволяешь человеческой стороне взять верх. Забудь о ней. Ты погрязла в чувстве вины, и именно оно заставляет тебя верить в то, чего не было. Да, я слышал твой крик. Твой, а не бедной души, чье существование ты прекратила. Но поскольку ты еще до начала работы мучилась угрызениями совести, то восприняла случившееся как ужасное преступление. И теперь память об этом будет преследовать тебя, что бы ты ни делала, если ты не научишься оставлять подобные чувства в прошлом. Они на самом деле не принадлежат тебе. Ты фея. Ты должна быть выше подобных вещей.

— Вещей? — крикнула я. — Я говорю о душах, а вы говорите о вещах?

— Даже Шекспир считал душу вещью, — возразил Руфус. — А если и жил когда-то человек, который знал, о чем пишет, так это Шекспир.