Стигмалион - страница 51
А мне было фиолетово. Слухи умирают так же быстро, как и рождаются, а Айви просто ревновала. Ревновала сильно, яростно и мучительно. Даже боюсь представить, что с ней было бы, узнай она о том, что я и Вильям – совместимы. Что я могла бы заняться с ним любовью, и он остался бы невредим. Что мои поцелуи не причинили бы боли, только наслаждение. Что он мог бы делать со мной все что вздумается – без одежды, без предосторожностей, без мозгов – и потом не расплачиваться за это ожогами.
Да она бы с ума сошла, узнав все это. Устроила бы Третью мировую. А я уже совсем устала от войн.
Поэтому я поклялась себе, что никому, никогда и ни при каких условиях не скажу, что болезнь Вильяма Веланда заканчивается там, где начинаюсь я.
* * *
Миновал октябрь. Я подыскала новое жилье. Оставалось продержаться еще месяц, чтобы исключить Вильяма Веланда из своей жизни практически полностью. Будет другой дом, другая парковка, другие соседи, другой путь в университет.
Я весь день паковала вещи в коробки, грустила и ссорилась с Сейджем. Тот никак не мог взять в толк, почему я переезжаю. Почему нужно менять отличное жилье в отличном месте на непонятно что.
– Это не непонятно что, – возражала я. – Это хорошая квартира в другом районе. С окнами на восток – люблю, когда солнце с утра светит в комнаты. С большим балконом и симпатичными обоями. И еще там ванна на ножках…
– Даже не жди, что ванна на ножках растопит мое сердце! Долорес, ты реально тупишь. Очень, очень тупишь. Сколько оттуда по времени до универа, если пешком?
– Пешком не дойти, буду ездить.
– Капец. Это все, что я могу сказать: капец.
– Сейдж, я не могу здесь оставаться! Не могу!
– Это все шведы, которым наша собака пальцы проредила?
– Норвежцы.
– Значит, они?! Они тебя выживают?
– Нет!
– Тогда скажи, когда я наконец проснусь от этого кошмара! Моя сестра съезжает в квартиру на другом конце города, где зеленые обои и ванна с ножками!
– Не зеленые. Голубые.
– Капец…
В дверь робко постучали, и Сейдж пошел открывать. Я сидела в слезах у окна и никого не хотела видеть. В квартиру заглянула Бекки и, увидев повсюду коробки, вошла без приглашения.
– Лори, ты переезжаешь? Зачем? – все, что смогла произнести она, глядя на хаос грядущего переезда.
– И я ей то же самое говорю! – воскликнул Сейдж и протянул Бекки руку: – я ее брат.
– Я помню, – сказала Бекки, – мы уже встречались. Когда ты уронил еду на Айви.
– Ах да, точно, – хлопнул себя по лбу Сейдж.
А потом они взялись за меня с удвоенной силой. Расспрашивая о том, что произошло, споря со мной, допытываясь. У меня не было никаких заготовок, никакой убедительной лжи, так что я просто сидела у окна, подтянув колени к груди и смотрела на раскрытую коробку в дальнем углу, из которой торчал рукав красно-голубой хоккейной куртки и лопасти игрушечного вертолета.
* * *
– Лори, мне нужна твоя помощь, – позвонила мне Бекки пару дней спустя. После наших разногласий она была очень расстроена и все это время дулась. Просьба о помощи была хорошим поводом помириться, так что я согласилась, даже не спрашивая, что именно нужно сделать.
– Я с друзьями застряла на пляже в Брее. Мы не можем уехать, пробило колесо. Ты не могла бы забрать нас отсюда?
– Без проблем, – откликнулась я, только по дороге туда осознав, что «друзья», скорее всего, включают и Вильяма с Айви.
Я приехала на пустынный пляж, на котором сразу же обнаружила Бекки и ее компанию. Насчет Айви я ошиблась, а вот Вильям, к сожалению, был там. Судя по обрывочным объяснениям Бекки, чуть ранее их там было человек пятнадцать, два джипа и куча снаряжения для подводного плавания. Они ныряли, потом устроили пикник, потом собрались по домам и обнаружили, что у машины Вильяма спустило колесо. Разъехались все, кроме Вильяма, Бекки, Ричи и Адама – того самого блондина, который чуть не присосался ко мне в университетском кафе. Машину Вильяма увез эвакуатор, а им пришлось вызывать такси, которое почему-то не приехало. Потом торчать под внезапно начавшимся дождем. Потом голосовать на дороге, причем безуспешно. Пока наконец Бекки не решилась выдернуть меня из-под теплого пледа (три тысячи извинений!)
– Все нормально, Бекс, – улыбнулась я, стараясь не смотреть больше ни на кого, кроме нее. Ричи и Адам мне не особо нравились, а Вильям вызывал такую тянущую боль в груди, что тяжело было дышать. Я только поздоровалась, оглядела его украдкой и убедилась, что он так же прекрасен, каким я его запомнила. А глазеть дальше было все равно что нож в сердце проворачивать.
Парни забросили в багажник свое снаряжение и расселись по местам. Бекки прыгнула на заднее, Ричи и Адам пристроились по бокам от нее, а Вильям сел рядом. Я завела мотор, и в салоне тут же зазвучал голос Шарлотты Кардин, которую я слушала по пути сюда:
«Ты знаешь, я веду себя так, словно мне не больно…»
Эти слова были настолько созвучны тому, что я чувствовала, что захотелось тут же выключить, но я взяла себя в руки и спокойно вырулила на дорогу, залитую светом фонарей.
– Бекки сказала, что ты съезжаешь, – повернулся ко мне Вильям.
– Угу, – кивнула я.
– Почему?
– Есть… причины, – сказала я, от волнения едва не путая педали.
– Можно узнать, какие?
– Нет, – ответила я, глядя прямо перед собой.
«Я кружу вокруг тебя, но не могу прикоснуться к тебе ни единым из всех гребаных способов…»
Кажется, эту песню написали про меня. Такое совпадение, что аж ток побежал по венам. Да еще и Вильям сидел рядом и смотрел на меня – я улавливала боковым зрением обращенное ко мне лицо.
