Господин мертвец - страница 173
— Вы имеете в виду воинственного крестоносца? — поинтересовался Дирк, — Или банки с дерьмом?
Ему самому не требовалось отдыха, его тело давно не усваивало кислород, но он тоже остановился, поджидая Крамера.
Тот смутился.
— В общем, извините за это дело. Когда я узнал, задал им знатную взбучку, можете поверить. Надолго запомнят.
— И зря.
— В каком это смысле — зря? — опешил Крамер.
— В самом банальном. Не стоит защищать мертвецов. Во-первых, они сами могут себя защитить. Во-вторых, этим вы только накличете неприятностей на свою голову. Нет, я благодарен вам от лица всех «Веселых Висельников», но на будущее — не стоит этого делать.
Крамер выглядел озадаченным. Наверно, ожидал услышать благодарность, а не холодную отповедь.
— Ну уж извините… — пробормотал он, силясь сохранить на лице равнодушное выражение, — Буду знать наперед.
Дирку не хотелось, чтоб лейтенант сохранил в себе эту мелкую, но обиду. Поэтому он сказал:
— Не принимайте всерьез. Люди боятся ходячих мертвецов, что более чем естественно. И тоттмейстеров, поскольку те связаны с мертвецами, а местами, как известно, даже похуже них. А еще люди боятся тех, кто защищает мертвецов. Их это настораживает и пугает. Не идите этой тропой, Генрих. Тщась соблюсти видимую справедливость, вы только ухудшите дело.
— Но ведь… ведь… Черт возьми, они вас даже за людей не считают!
— А мы и не люди, — угрюмо усмехнулся Дирк, — Мы мертвы. Как вы понимаете, это не фигура речи. И если вы думаете, что переход из жизни в смерть связан только с обретением новых сил и способностей, то жестоко заблуждаетесь. Меняется не просто кровеносная или нервная система. Меняется все. Перестать быть человеком — это не то же самое, что перейти из унтеров в фельдфебели или наоборот.
— Мне еще не удавалось умереть, чтобы проверить это надлежащим образом, — буркнул Крамер, — Хотя, без лишней скромности, могу сказать, что приложил для этого немало усилий…
Дирк повернулся к нему и положил руку на плечо.
— Не умирайте, лейтенант, — искренне сказал он, — Послушайте совета мертвеца. Ровным счетом ничего интересного вас там не ждет. Забудьте о самой возможности смерти и посвятите себя жизни. Знаете, это тоже достаточно хорошая штука.
Крамер слабо улыбнулся.
— Мертвец убеждает меня в отвратительности смерти. В то время, как живые кричат о том, какой позор — не отдать жизнь, защищая свою Отчизну. Интересно, когда в этом мире все стало набекрень.
— С момента его возникновения, полагаю. Сперва вы невзлюбили мертвецов…
На другой стороне ущелья хлопнул выстрел, приглушенный расстоянием и густыми зарослями. Что ж, хоть какая-то добыча у них сегодня будет. Юнгер практически никогда не промахивался.
— …потом вы переменили свою точку зрения, но впали в другую крайность — пытаетесь мертвецов очеловечивать. А это тоже… напрасно. Смерть делает нечто большее, нежели просто останавливает сердце. Она увольняет тебя в запас, демобилизует из людей. И забирает все награды, обретенные при жизни. Человеческие страхи, сомнения, эмоции. А без этого многое меняется, как меняется пулемет, если изъять из него несколько деталей.
— Хотите меня испугать?
— Кто знает? Иногда только страх может быть наилучшим советником. Для вас было бы лучше опасаться мертвецов.
— Я и опасался. До тех пор, пока один из них не помешал фойрмейстерам приготовить из меня французское жаркое.
— Быть может, он сделал это не от персональной любви к вам, а просто потому, что иначе не мог? Выбор, сомнения, мораль — это все достояние живого человека, которое превращается в прах еще раньше плоти. У мертвецов есть только приказ. И ненависть к врагу. Да, нас сложно назвать славными ребятами. Хотя боятся нас не из-за этого… Бога ради, не шевелитесь. Я вижу птицу.
Крамер встрепенулся, поднимая ружье.
— Вон, на нижней ветке, одиннадцать часов.
— Вижу, — ответил тот шепотом, — Кажется, куропатка. Сейчас мы ее…
Клуб грязного дыма вырвался из ствола с грохотом, от которого вздрогнула сама земля. Птица исчезла, и Дирку сперва показалось, что она взлетела, но потом он с облегчением увидел серую точку у подножья дерева. Увы, радость оказалась поспешной. Когда Крамер с гордостью принес свою добычу, Дирк осмотрел ее и с сожалением констатировал, что для тоттмейстера она ценности не представляет.
— Дробь пришлась неудачно, сами взгляните. Разворотило полголовы, да и позвоночник явно поврежден. Эту птицу не подымет и дюжина тоттмейстеров. Ну да ничего, выстрел был славный. Прихватим ее с собой, сварите себе похлебку.
Прежнюю тему уже не затрагивали, и это полностью устраивало Дирка. Интерес Крамера по отношению к Чумному Легиону вряд ли мог привести к чему-то хорошему. В лучшем случае лейтенант узнает мертвецов поближе и до конца жизни заречется иметь с ними дело, как и подобает нормальному человеку. В худшем — он станет изгоем среди своих же, а это куда как более тяжелая ноша. Живой человек, которому не осталось места среди живых — ничуть не лучше, чем неупокоенный мертвец, ходящий по земле.
Они шли вдоль обрыва, выбравшись на участок относительно сухой земли. Жесткая колючая трава под ногами сдерживала шаг, к тому же часто приходилось пробиваться сквозь густые заросли кустарника, вознамерившиеся уподобиться плотному заграждению из колючей проволоки. Дирк пожалел, что не захватил какой-нибудь тесак, его маленький складной нож не был здесь подспорьем. Через каких-нибудь полкилометра Крамер стал выдыхаться, хоть и старался не подать виду. Его хрупкое тело, полное горячей крови и мягкого мяса, было ограничено в ресурсах, требуя много времени на восстановление истраченных сил. Сам Дирк мог двигаться хоть несколько дней подряд — запас его собственных сил зависел лишь от самочувствия тоттмейстера Бергера.
