Господин мертвец - страница 258
Не остановятся, понял Дирк. Слишком далеко зашли. Любое его слово только раззадорит их, сделает еще более нетерпеливыми и жестокими. Сейчас им самим отчаянно страшно и стыдно. И эти ощущения они глушат в себе ненавистью. И чем больше собственный страх, тем сильнее они ненавидят мертвеца, растянутого на веревках, тем с большим удовольствием они растерзают его.
«Мейстер, — мысленно позвал Дирк, — Кажется, я оказался в скверной ситуации. Мейстер!».
Ответа не было. Словно он кричал в холодную пещеру, где слова таяли, не в силах породить даже эха. Он попробовал несколько раз — без всякого толка.
Должно быть, тоттмейстер Бергер сейчас спит глубоким сном. Неудивительно, учитывая, что он провел несколько дней в бессонном трансе, а после сражался с драуграми. Сознание мейстера отключено от реальности и не воспринимает мысленный зов своего мертвеца.
Значит, в этом бою он, Дирк, остался без подмоги.
— Выглядит как комок смердящего говна, — с чувством сказал долговязый и тощий, с рукой на перевязи, — Только взгляните на это. В жизни такой дряни не видел. И две дырки в груди. Застрелили тебя, что ль, падаль?
Дирк механически опустил взгляд на свое тело. Кожа была сероватого оттенка с синим отливом, как у многих мертвецов, отслуживших полтора года и более в Чумном Легионе. Не кожа, а старая оберточная бумага. Она казалась тонкой и очень гладкой, и вены под ней выглядели тончайшими, не толще нитки, тенями. В остальном — вполне человеческое тело. Дирку нечего было стыдиться, он знал, как выглядит, но все равно ощущал себя сейчас до крайности беспомощным и беззащитным, словно кто-то обнажил самую уязвимую его часть.
На три пальца ниже правой ключицы виднелось пулевое отверстие, оставленное уже покойным фельдфебелем фон Мердера. Небольшое, едва ли с палец толщиной. На серой коже покойника оно выглядело буднично и непримечательно. Второе отверстие располагалось в левой стороне груди и выглядело куда как менее аккуратно.
— Ну и не отвечай, — долговязый подошел и присмотрелся, — А хорош выстрел-то. Точно в сердце. Не мучился, стало быть. Смотри, Людвиг! Раз, и готово. И топай себе к магильерам, красивенький, как манекен какой. У нас такое редкость. Помните Бельке? Под шрапнель угодил. Когда хоронили, пришлось на носилках нести, расползлось все…
— Альберта вспомни, — отозвался плотный тип, которого они называли Эрнстом, — Который газа наглотался в воронке. Бежали в атаку, он в воронку и упади… А потом нас химическими снарядами накрыло. Он даже выбраться не успел. И газовую маску не надел. Видно, не заметил… Мы еще только через три дня нашли. По запаху. Раздулся ужасно, пришлось прямо в той воронке и прикопать. А ну дай я посмотрю…
Он вытащил нож и подошел к Дирку вплотную. Наверно, стоило закрыть глаза.
Но Дирк зачем-то продолжал наблюдать за тем, как солдат вводит лезвие ножа в отверстие и, помедлив, нажимает на рукоять. Что-то затрещало. Эрнст несколько раз провернул нож внутри раны, зачарованно наблюдая за тем, как расширяются ее обескровленные края. Наверно, это было похоже на препарирование мертвеца в прозекторской. Ни капли крови, лишь сухая ткань, которую можно разглядеть отчетливо и ясно.
Эпидермис, мышечные волокна, processus xiphoideus. Наглядное пособие, идеальный образчик. Дирк ощущал прикосновение стали, чувствовал, как она ворочается в глубине его грудной клетки, что-то задевая и скользя по кости. Боли не было. Был только мучительный стыд и опустошенность.
— Славная дыра, — констатировал Эрнст с удовлетворением, — Только странная немного. Видите, порохом вокруг все ожгло?.. Значит, вблизи стреляли, в упор. Ну да без разницы. Сейчас мы ребра подрежем и раскроем тебя, падаль, как шкатулку, посмотрим, что внутри напихано. Ты ведь не помрешь от этого, верно? Может, тебе и самому интересно, а?..
Лезвие заскрипело, царапая кость. Звук был глухой, протяжный. Дирк подавил рефлекс, призывавший его закрыть глаза.
— Хватит, слышишь! — грубовато сказал вожак Людвиг, наблюдая за манипуляциями своего приятеля, — Ты же попортишь его сейчас, как пить дать. Чего ради несли тогда? Брось пока.
Эрнст поморщился, но вынул нож из развороченной раны, с интересом изучил лезвие, покрытое сухими багровыми струпьями.
— Хорошо сохранился, — сказал он удовлетворенно, — Не то, что тот, прошлый…Мертвечина первый сорт!
— Прошлый ушел легко. Слишком быстро. Что смотришь, падаль? Тебе-то посложнее будет. Ну и рожа… И глаза мутные, как у утопленника.
— Время, — напомнил тощий со сломанной рукой, — Светает уже.
— Сам вижу. Инструмент неси, Артур.
Тощий вышел, подсвечивая себе фонарем, но вернулся достаточно быстро. Наверно, все было подготовлено и спрятано здесь же. Когда он вошел, Дирк попытался не смотреть в его сторону. Госпожа свидетель, это уже неважно. Надо закрыть глаза, сосредоточиться и надеяться на то, что он ничего не почувствует. Но вместо этого глаза предательски устремились к вошедшему — и обмерли, уловив металлический блеск в его руках. Ничего особенного. Просто ящик вроде тех, в которых плотники держат свои инструменты.
— Нравится? — небрежно поинтересовался Людвиг, с наслаждением следя за его реакцией. Он оказался внимательнее, чем думалось Дирку, все заметил. И все понял, — Да смотри, смотри, не стесняйся, падаль смердючая. У нас тут для тебя все запасено. Ты ведь живучий, а? Да видно, что живучий. Мы твоего брата знаем… Если голову не снесешь, так и будет дергаться. Только голову мы тебе рубить не будем, понял? Не сразу. Придется тебе подождать немного… Что, интересно? Еще бы не интересно… Это кусачки. Проволоку режут отлично, но и для прочих дел годятся. А это коловорот… Может просверлить доску за пять секунд. Только где ж тут доски взять… Зубило. И крейцмейсель. Думаю, ты испробуешь оба. Молоток. Простой, практичный инструмент. Но и у него есть множество возможностей… Тиски. Ножницы по металлу. Щипцы. Шабер. А еще — бур, набор игл и ручная пила. Есть предпочтения, а, падаль?
