Убийство в Café de flore - страница 62
— О, Бог мой! Как это сказочно красиво! Просто — иллюстрации к Шарлю Перро! Посмотрите — овечки, гуси, монах их пасет… церковь в готическом стиле! Какой красивый замок вдали на возвышенности! О Боже, храни Францию!
— М-да… Париж — это не Франция — Один раз согласился с ней Алекс и снова замолчал, то ли медитируя, то ли о чем-то задумавшись.
— Ты не видела замка Пьерфон! Выглядит точно, как сказочный замок маркиза де Карабаса. Так все и думают. Но на самом деле замок маркиза существует реально, но он уже перестроен его потомками. Находится в департаменте Де-Севр, — в западной Франции. Замок называется «Уарон». В пятнадцатом веке король Карл VII подарил владения и большой лес Уарону Гийому Гуффье, где тот построил средневековый замок. — Мадлен улыбнувшись, на секунду оглянулась на подругу, чтобы увидеть ее округлые глаза.
— Вау! — Глаза Кэтти действительно, были широко открыты. Они выражали бескрайний восторг.
— У его потомка Клода Гуффье гостил Генрих II со своей свитой, любивший поохотится, — продолжила Мадлен. — Ему так понравилось гостеприимство хозяина, что он пожаловал ему титул маркиза де Караваса. Именно этот факт, фантастический лес и замок описывал Шарль Перро в своей сказке «Кот в сапогах». Не знаю, выдумка это или нет, но молва говорит, что у Гуффье был кот, в котором он души не чаял.
— Кот? — Словно очнувшись, переспросил Алекс. — У меня тоже был кот, в котором я «души не чаял». «Интересно, есть ли у Жоржа кот?» — подумал он про себя. По мнению Алекса, животные в доме могли многое рассказать об их хозяевах.
— Позже в замке маркиза де Караваса жила мадам Монтеспан, — фаворитка Людовика XIV. Но тебе Кэтти, очень понравится Дамский замок «Шенонсо», построенный на мосту через реку Шер. Каждая из известных Дам, включая Диану де Пуатье и Екатерину Медичи, приложила свою руку в его устройстве, украшательстве, при этом совершенствуя и парковую зону.
— Хочу увидеть! Ты так много знаешь, Мадлен! — Кэтти с восхищением смотрела на подругу.
— К счастью, я живу в этой стране. — Скромно ответила Мадлен, показав жестом на очередной замок вдали.
За окном автомобиля поэтично, как на огромном подиуме страны, торжественно рекламировали себя пейзажи прекрасной Франции. Казалось, время не изменило их патриархальной красоты. Завораживающая девственность и поэтичность полей, холмов, лесов и многочисленных рек, во все времена притягивали к себе поэтов и художников, простых крестьян и знатных вассалов, королей и Прекрасных Дам — не оставляя выбора. Все они желали насладиться ее бесхитростной, магической простотой.
«Искусство жить» — пришло, вероятно, к французам, в моменты их озарения на скалистом берегу реки, извилистых парковых дорожках или таинственных лесных тропинках. Возможно, вдохновение посещало их в темных самшитовых лабиринтах или при создании «французских» огородов с высокими грядками.
Философы, живописцы, музыканты, огородники и садоводы все они учились у природы, даже когда создавали прекрасные регулярные парки или строили высокие замки. Здесь сохранились древние тропы, покрытые мхом надгробья и деревья, помнящие под своими могучими кронами задумчивых поэтов, романтичных пастушек и их пылких любовников.
«Земля, на протяжении веков, которую лелеяли все, начиная от простых селян и заканчивая королями и их любовницами — подумала Кэтти. — Ни что на ней не исчезло бесследно — ни замки, ни творения искусства, ни шедевры архитектуры. Даже революция при всей ее ненависти к роскоши не смогла уничтожить дух созидания. Все сохранено и реставрируется — средневековые деревеньки, города, романтические шато и рыцарские замки, а так же виллы художников, дома поэтов, музыкантов, аббатства и готические церквушки, картины и фонтаны. Даже восстанавливают парки. Все — для блага страны и ее народа. Бедная моя, многострадальная Украина…» — При мысли о родине и народе, на долю которого выпало столько несправедливости и страданий, в сравнении с ухоженной Францией, при виде всей этой красоты, Кэтти всплакнула. Обычно редко роняющая слезы, она, отвернувшись к окну, молча вытирала их рукавом.
— Возьми. — Алекс протянул ей чистый носовой платок. — От красоты? — Спросил он коротко.
— Угу, — кивнула головой Кэтти. — Еще Украину жаль. Ее разграбленные земли. Ведь у нас тоже холмы и горы и леса, которые почти все вырубили, замки, от которых остались одни руины…
— Ну не только руины. Позволь с этим не согласится. Есть даже отреставрированные. Например, замок Паланок в Ужгороде, Золочевский замок…
— Построенный Яном Собеским для жены Марыси. Кстати, так же француженки. Не понимаю, откуда в людях это желание разрушать?
— О чем Вы там? Говорите, хотя бы по-английски, пожалуйста, — попросила Мадлен. — Еще километров пятнадцать и мы подъедем к дому Жоржа.
Дорога свернула направо, открыв взгляду еще одну живописную деревушку, и скоро впереди показался фантастический пейзаж с величественным белым замком, окруженным большим парком.
— Кажется, мы подъезжаем к логову маркиза, — неуверенно сказала Мадлен и, остановив автомобиль перед воротами, надела белую из рисовой соломки шляпку, которую сама расписала акриловыми красками. Птицы, цветы и отрывки из стихотворений прошлых веков украшали ее творение.
— Ты говорила, что речь пойдет о завещании его прабабушки? — Кэтти во все глаза смотрела на красивейшие кованые ворота, верх которых венчало «воздушное» кружево. Два массивных герба были прикреплены симметрично к верхней части ворот, как броши к платью. За ними открывалась длинная аллея из больших стриженых фигур самшитов, ведущая к трехэтажному шедевру зодчества в стиле Ренессанс. Средневековые башни со шпилями по бокам охраняли и украшали замок.
