Узкие улочки жизни - страница 80

— Как же можно не думать, ведь после него... — Ева взволнованно осеклась.

Представляешь себе, что всё в твоей жизни бесповоротно изменится? Правильно. Но это только одна сторона монеты, а сейчас я покажу тебе другую.

— Давай просто рассмотрим два варианта: провал и успех, хорошо?

Как и все молодые люди, фроляйн Цилинска хотела получать решения всех задач сразу и в полном объёме, не напрягая разум логическими цепочками, но поскольку знала, что со мной подобный номер не проходит, покорно вздохнула:

— Ну давай.

— В случае успеха ты получаешь статус сьюпа и, если у тебя ещё не присмотрено места постоянной работы, становишься на учёт в Коллегии и получаешь пособие до тех пор, пока не начнёшь зарабатывать сама. В случае провала ты всего-навсего продолжаешь жить, как жила, и остаёшься в салоне, пока он тебе не надоест. Всё понятно?

— Да, но... Ты говоришь о званиях, должностях, деньгах. А как же я сама?

— А что ты?

Девушка стиснула кружку в побелевших от напряжения пальцах.

— Ты не сказал, что случится со мной внутри, если я...

— Проиграешь или выиграешь? Я не могу этого сказать.

— Врёшь. Ты не хочешь.

Заявление несколько безапелляционное, но впрочем, справедливое. Я могу предположить правдоподобное развитие событий и по тому, и по другому сценарию, но если заранее рассказать, какие имеются обходные пути, никто никогда не проложит прямые.

— Перед экзаменом тебе важнее знать совсем другое.

— Что, например?

— Как поступать, чтобы добиться успеха.

— А если я хочу проиграть? — Она впилась в меня немигающим взглядом. — Ты можешь меня научить?

Проигрывать? Эх, глупышка, об этом охотно и совершенно бескорыстно позаботятся другие.

— Откуда у тебя взялось такое желание?

— Я...

«Не могу, мне нельзя, слышишь, нельзя! Я натворю одних только бед, потому что...»

— Думаешь, ты не готова?

Ответом мне послужило молчание, в данном случае означающее полное и беспрекословное согласие с вопрошающим.

— Вот что, фроляйн. Если уж на то пошло, вы никогда не будете готовы к тому, что должно произойти. Каждый новый день будет предлагать вам задачи, с которыми вы раньше никогда не сталкивались, и каждый раз решения придётся принимать наобум, руководствуясь только памятью о прожитых на этом свете днях.

А память, как известно, штука ненадёжная и беспринципно-коварная.

— Значит, нет никакого смысла продолжать... — Тихо заключила Ева.

— Есть.

— Но я... Я не смогу... Я не переживу, если ошибусь ещё раз!

— Переживёшь. Как предотвращать беды, не знаю, но бороться с их последствиями я тебя научу.

— Обещаешь?

— Разве я когда-нибудь тебе врал?

— Всегда, — беспомощно улыбнулась фроляйн Цилинска.

— Тогда внимательно выслушай ещё одно моё враньё. Когда войдёшь в зал, выкинь из головы все мысли об экзамене. Считай его чем-то вроде поездки в метро или прогулки по парку: да, опасность может подстерегать везде, но она совсем не обязательно появится у тебя на пути. Обдумывай свои ответы спокойно, ни в коем случае не торопись, как бы тебя ни подгоняли. Не обращай внимания на реакцию членов комиссии, они всё равно не огласят свой вердикт до завершения экзамена, а тогда уже будет поздно о чём-то сожалеть. Понятно? Веди себя так, как привыкла, не подстраивайся ни под кого. И чувствуй себя свободно!

Следовало бы добавить: «Пока можешь», но не хотелось расстраивать девушку ещё больше.

— А ты... Ты меня подождёшь?

Я едва подавил ехидный смешок.

— Мы не будем расставаться.

— Как это? — растерянно хлопнула ресницами Ева.

Ага, значит, сама она не вносила мою кандидатуру на утверждение. Да, собственно, и не могла это сделать в силу своей неосведомлённости. Тогда кто? Леди Оливия? Скорее всего. Она имела такое право, как официальный работодатель.

— Я буду наблюдателем на твоём экзамене. Наблюдателем с твоей стороны.

— Но... — Девушка окончательно запуталась. — Мне говорили, что наблюдать могут только...

— Зарегистрированные сьюпы.

— Тогда... Ты...

Я постарался улыбнуться, как можно добродушнее:

— Ага.

Ева поставила кружку на подоконник и обиженно отвернулась.

— Ну, не куксись!

— Лжец. Наглый.

Злись, злись, девочка! Злость может тебе сейчас очень даже пригодиться.

— А вот и наша новенькая! Как себя чувствуешь, милая?

Столько радушия и искренней заботы в голосе фрау Эртте на мою долю не приходилось ни разу. Честно говоря, по опыту предыдущего общения, эта женщина казалась мне неспособной на что-то кардинально отличное от грозного командного тона.

— Госпожа...

— Секретарь, просто секретарь. Я уже подготовила для тебя все необходимые документы и, надеюсь, не позднее, чем через час, занесу твоё имя в Главный регистр.

— А скажите... Я могу на экзамене отказаться от наблюдателя со своей стороны?

Фрау Эртте подозрительно и, видимо в профилактических целях, укоризненно посмотрела на меня поверх очков, а девушке ответила ласково, но твёрдо:

— Ты можешь делать всё, что хочешь, милая. Но от наблюдателя я бы на твоём месте не отказывалась, каким бы плохим он ни был.

— А поменять?

— Сейчас это уже невозможно, — сказала, как отрезала госпожа секретарь.

«Вот ведь несносный мальчишка! Стараешься, стараешься для общей пользы, а он берёт и всё портит в последний момент! Я же не всемогущий боженька, выше головы прыгнуть не смогу...»

— Не волнуйтесь, фроляйн, я нисколько вам не помешаю.

— Но ты будешь сидеть там!