Рыцарь без меча - страница 128
Наконец вернулся Эдвин. Быстро вошёл, сбросил полушубок.
— Который час? Ничего себе! Туда очень долго идти. Бастен живёт дальше, чем Харт, у Восточных ворот.
— Ну как он?
Эдвин прошёл в гостиную, сел к камину и протянул к огню замёрзшие руки.
— Когда я увидел его, сначала растерялся — он был при смерти. Его жена вчера вызывала лекаря, но лекарь только перевязал его, сказал, что больше ничего не может сделать. Я взял его за руку, назвал по имени. Он ненадолго пришёл в сознание, но начал прощаться с женой и с детьми, сказал, что умирает… а я вдруг понял, что он не умрёт. Спросил у него: «Ты хочешь жить?» Он ответил: «Да!». Я говорю: «Мир Неба может исцелить тебя, если ты в него веришь». Он посмотрел на меня и сказал, что хочет его увидеть. А я… со мной никогда такого не было. Я и сам не ожидал. Вдруг вспомнил всё, что с нами было, вспомнил Адриана… и почувствовал, что через меня идёт Свет! Сказал Бастену, чтобы он смотрел на Свет, что Мир Неба здесь. Он улыбнулся, закрыл глаза и прошептал, что видит. Потом затих. Жена всплеснула руками, думала, что умер, но он просто заснул. Мир Неба спас его. Теперь он поправится.
Через день в ворота раздался осторожный стук. Диаманта спустилась и увидела перед собой невысокую женщину в толстой вязаной шали. Она держала за руки двоих детей, закутанных в тёплые шарфы.
— Простите… Я правильно пришла? Я к господину Эдвину Эрдесу.
— Да, да, проходите, он дома. Я его жена.
— Спасибо! Меня зовут Ольса, я жена Бастена, вы, должно быть, слышали про него. Ваш муж так помог нам, я не знаю, как его благодарить! — говорила она, поднимаясь по лестнице, а увидев Эдвина, торжественно поклонилась ему в пояс. — Спасибо вам, господин, спасибо! Бастен мой на поправку пошёл! Он очень просил, чтобы я сходила вас поблагодарить. Он и сам придёт, как встанет. Вот, я пирог испекла, специально для вас, — и она протянула Диаманте большой свёрток. — Вы уж простите, что сейчас заплатить за лечение нам нечем. Но мы обязательно заплатим, мы…
— Что вы! Даже не думайте. Никакой платы я с вас не возьму. Я бы хотел проведать Бастена, если вы не против.
— Приходите, в любое время приходите! Только вы же видели, как бедно мы живём…
— Это не имеет значения. Я зайду к вам.
— Как вам будет угодно. Мы теперь вас век будем благодарить и детям о вас расскажем! Вот, дети, наш спаситель, благодетель наш! Он наши жизни спас! И представить боюсь, что было бы, если б мы лишились кормильца, — глаза Ольсы покраснели.
Эдвин мягко сказал:
— Ольса, благодарить нужно не меня, а Мир Неба. Это он исцелил вашего мужа.
Ольса всплеснула руками.
— Да как же не вас! Как же не вас, если вы на моих глазах чудо сотворили! Взяли за руку моего Бастена, поговорили с ним — и он поправился, а ведь при смерти был! Я уже и жизнь свою оплакала, у детишек-то, кроме меня да отца, нету никого, все родные на войне погибли… У вас же руки золотые! Вы самый лучший лекарь в Мире! Куда нашему лекарю до вас!
* * *
Незадолго до премьеры Эдвин и Диаманта решили съездить в замок. У Ника, Ириты и Мариена работы было невпроворот, но дела не помешали вечером собраться в гостиной у камина, как раньше, поговорить о новостях, вспомнить прошлое и просто поболтать ни о чём. Недоверие родителей к Эдвину, которое так расстраивало Диаманту, пока не решилась судьба Дамира, теперь исчезло. Обстановка была весёлой и непринуждённой, но вскоре Диаманта заметила, что Мариен чем-то озабочен. Ей стало тревожно. Как только родители вышли из гостиной, она спросила:
— Что случилось?
— Боюсь, что у меня для вас плохие новости. Особенно для тебя, Эдвин. Не хотел сегодня говорить об этом, чтобы не портить вечер. Но идёмте.
Он привёл их в прохладный, пустой библиотечный зал и попросил подождать, а сам ушёл в хранилище. Вскоре вернулся и протянул Эдвину большой лист, исписанный мелким убористым почерком. Эдвин начал читать и вскоре кинул на Мариена и Диаманту ошарашенный взгляд. Мариен хмуро кивнул.
— Я тоже такого не ожидал. Чуть не упал, когда это прочитал. Вот вам и книга.
— Да что там такое? — спросила Диаманта.
Эдвин передал ей лист.
— «Особым королевским указом писцам и книгопродавцам запрещается продавать и переписывать, равно как и распространять иным образом, а библиотекарям выдавать читателям следующие книги, — прочитала она вслух. — Преступившие сей приказ будут подвергнуты штрафу в тысячу золотых или тюремному заключению»… А в списке книг…
— Книга о Дороге стоит первой, — договорил Мариен.
— А дальше труды Лионеля Аркамбера…
— Надо предупредить его! — сказал Эдвин. — Завтра же!
— А ты-то что будешь делать? — спросил Мариен.
— Ничего, — ответил Эдвин, и в его взгляде появилось упрямство, которое Диаманта часто замечала у Дамира.
— Ничего — то есть ничего не будешь менять?
— Не буду.
— Почему?! Что значит «не буду»?! Если книгу найдут у тебя, конфискуют! А ты у Рэграса на особом счету, учти!
— Родители это видели? — спросила Диаманта.
— Ещё нет. Приказ чиновник передал мне, и книги выдаю я. Я не хотел им показывать до вашей премьеры. Они её ждут не дождутся, тем более что вы вдвоём там играете! Только… пьеса об Адриане…
Эдвин с печалью смотрел в окно.
— Как быстро забывается главное! Давно ли Мир Неба спас Рэграсу жизнь…
— Да открой же наконец глаза, Эдвин! — рассердился Мариен. — Ты в опасности! Вот что главное!
