Рыцарь без меча - страница 82
— Ну что ты. Надо надеяться на лучшее. Потерпи, ждать уже недолго, скоро приедем! А как получилось, что ты оказалась в театре?
— Отец умер, когда мне было тринадцать. Мы и с ним жили бедно, а потом и вовсе… Я молодая была, в Дайте скучала. Подрабатывала, продавала яблоки из нашего сада, пирожки. Но на это было не прожить, у меня оставался только один путь — побыстрее замуж. И вот мне в женихи стал набиваться один… У него было большое хозяйство, не сравнить с нашим, но сам нехороший человек, жестокий. Вся Дайта знала, что его отец бьёт жену и дочек до полусмерти, и сын пошёл в папу. Драчливый, вспыльчивый. Я ему с детства нравилась. Красивая, говорил, дарил подарки. Соглашался взять меня без приданого. Соседи нам завидовали — для такой бедноты, как мы, это было просто счастье! А я как представила себя замужем за этим невежей, так и решила, что лучше утоплюсь в реке или из дома убегу, что угодно, только не это!! Матушка и сама не очень хотела, чтобы я за него замуж шла, но как отказаться-то? В Дайте такое не принято. Да и он ведь не терпел, когда ему даже в мелочах перечили.
Зерина повернулась и посмотрела на пустую дорогу, по которой должны были вернуться Харт и Эдвин.
— Мне дела нет, кто что думает, а матушка сильно переживала. Люди бы стали на нас косо смотреть, раз мы такому жениху дали отказ, а есть ещё Тайлина, сестра моя, на три года меня младше, ей ведь тоже замуж выходить! Я ему говорила, что не мил он мне, но что толку? Однажды подстерёг меня за околицей и давай приставать! Еле отбилась от него, две недели с синяками ходила. А потом посватался.
Зерина покачала головой и продолжила:
— А я давно мечтала стать актрисой. Всегда любила танцевать, по вечерам развлекала соседей. Вот и сказала маме, что хочу уйти в театр… Она плакала, не отпускала меня, просила смириться, говорила, что быть актрисой всё равно что уличной девкой, что каждый сможет сколько захочет потешаться надо мной, что лучше самый суровый муж, чем такая жизнь. А я не послушала. И не стерпела. В ночь после того, как он посватался, взяла да убежала из дома. Добралась кое-как до Адара, только туда знала дорогу, мы туда ещё с отцом ездили. Поступила к дядюшке Дину в театр, никогда не забуду, что он меня принял, не отказал. Через одного человека передала маме весточку, что я жива, себя не порешила, и платочек свой, чтобы уж наверняка поверила. Она очень сердилась, но всё-таки простила мне побег. Но это я после узнала. Ведь я их с сестрой с тех пор и до прошлого года не видала. Тот мой жених уж давно на другой женился… А мама-то прошлым летом всё просила меня бросить театр, с ними остаться. Я не осталась… Душа болит.
— Мне кажется, что тебя так тянуло остаться в театре не столько ради себя самой, сколько ради Харта.
— Верно, о нём моё сердечко поёт, — улыбнулась Зерина. — И театр я люблю, очень люблю, как же он без меня? Это ведь мой дом, дядюшка Дин мне почти как отец. Но главное — Харт без меня пропадёт. Сердце у него доброе, он хороший, честный, только невезучий. Я его всегда жалела, жизнь ему таких тумаков надавала… А он сама знаешь какой горячий. Если один останется, пропадёт! Если бы не я и Эдвин — я Эдвина никогда благодарить не устану, он Харту уже не раз жизнь спас, ну если не жизнь, так здоровье… Так вот, если бы не я и не Эдвин, ну и не Дин, он тоже очень помог, Харта бы как пить дать уже убили или казнили, или услали куда-нибудь, откуда не воротился бы… Прошлым летом в Дайте я не решилась матушке рассказать про него, да и он ещё не признался мне, что любит меня, хотя я-то давно поняла, что любит…
Зерина рассказывала быстро, почти не давая Диаманте возможности вставить слово. Но тут она ненадолго замолчала, и Диаманта спросила:
— А сестра твоя как живёт? Вышла замуж?
— Нет, до сих пор не замужем, Тайлина, бедняжка моя. Если только за этот год никого не встретила. Да кого в Дайте встретишь? Они вдвоём живут с мамой. В этом я виновата. Это всё тот мой побег. Кому же захочется брать в жёны девушку без приданого, когда у неё старшая сестра сбежала из дому в театре играть?! Но я-то тогда об этом не думала. Ох, чует моё сердце, дома что-то не так. Неспокойно мне, — голос Зерины опять задрожал.
Диаманта взглянула на дорогу.
— А вот и Харт с Эдвином!
Зерина быстро вытерла глаза.
— Не говори Харту ничего. Он всё это знает. Сам переживает. Собирается у матушки просить моей руки, а она актёров не любит, ясное дело. Но как же без её разрешения? Я и так беспутная. Хоть и живу самостоятельно уже давно, без её благословения не посмею замуж выходить.
* * *
Они добрались до Дайты в пасмурный полдень. Харт подъехал прямо к воротам маленького ветхого домика на окраине, в густой зелени яблонь. Калитка была открыта. Зерина вошла и крикнула:
— Тайлина! Мама! Есть кто дома?
— Кто там? — послышался певучий женский голос.
— Я, сестричка, родная! — воскликнула Зерина.
— Зерина?! Ой, как хорошо, что ты приехала, как хорошо!
На крыльцо выбежала молодая женщина в тёмном платье и сером переднике. Сёстры крепко обнялись и обе немедленно прослезились. Зерина познакомила сестру со своими спутниками.
— Какое счастье, что ты жива и здорова! — повторяла Тайлина. — Как мы боялись за тебя! Сейчас-то ты какими судьбами здесь? Опять с театром? Погостишь хоть немного?
— Нет, не с театром, у нас важное дело… А как мама?
Тайлина вздохнула.
— Что случилось? — в чёрных глазах Зерины плеснулся страх. — Болеет?
— Да, да. Весной слегла, с тех пор и хворает, почти не встаёт. Она всё за тебя переживала, где ты, как ты… Зима была такая тяжёлая… мы голодали, мёрзли, еду, дрова было не достать… Боюсь, не доживёт до конца лета, — Тайлина заплакала и вытерла передником глаза. — Я так боялась, что ты не приедешь, не успеешь! Всё думала, не случилось ли с тобой чего во время войны. Я бы и сама за тобой поехала, но куда?
