Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - страница 139
- А завтра не заберут? - выдохнула впечатленная Аффа.
- Что смогли, то взяли, - хмыкнула девица. - Пошли восстанавливать внешность. Учти, покраска волос за дополнительную таксу.
Я устало махнула рукой, соглашаясь. Жизнь хороша, чтобы размениваться на мелочи.
Седина смотрелась страшно. Это были не роскошные волосы платиновой блондинки, например, Снегурочки. Из отражения на меня смотрела молодая старуха с обвислыми серыми паклями, тусклыми и безжизненными.
После того, как к волосам вернулся цвет и блеск, Вива отдала коробочку с остатками краски.
- Будешь подкрашивать, пока не отрастут заново. А если не отрастут, останешься бабой-ягой, - напугала меня. - А что? Я предупреждала - не суйся. Дойдете вдвоем?
- Дойдем, - кивнула Аффа.
Доковыляем, - согласилась я молча.
- С тебя еще сотня, - заключила стилистка. - Вообще-то работа стоит десятку, остальное - за моральный ущерб.
Я вяло кивнула. За жизнь не жалко отдать все деньги.
- Он был как живой! - воскликнула горестно. - Я бы никогда не полезла к зеркалу, но он стоял в двух шагах... Вот как ты, стоял и смотрел!
- Его спроецировало твое воображение, - пояснила Вива. - Человеческая сущность состоит из физической оболочки, энергетического поля и души. После смерти физическая составляющая обращается в прах, тлен. Энергетическое поле или аура или называй, как хочешь, некоторое время летает в мире живых и рассеивается, а иногда и нет, превращаясь в призрака, особенно если у человека остались незавершенные дела при жизни. Это тот случай, когда в программе наступает сбой. А души уходят в мир мертвых, чтобы потом возродиться, или плутают в лабиринтах, если слабы.
- Ты попадала... туда? - спросила я перед уходом у Вивы, и она коротко кивнула, нахмурившись. - И... тоже заплатила?
- Тоже, - ответила девица, и ее настроение испортилось. - Ползи уже. И не свались на лестнице.
После шокирующего общения с потусторонним миром ноги дрожали и заплетались. Спускаясь о лестнице, я вцепилась в Аффу:
- Пожалуйста, не говори Мэлу, ладно?
Мне вдруг вспомнилось невменяемое состояние парня на следующее утро после драки в "Вулкано", когда он решил, что меня нет в живых. Сегодня же беспечность и напускное бесстрашие едва не затянули в мир мертвых. Да Мэл убьет меня за легкомыслие!
- Не скажу, - согласилась девушка. - Он и так мне плешь проел.
Добравшись до комнатушки, я рухнула на кровать, и опять Радик не шел из головы, заставляя заново переживать случившееся в комнате стилистки.
Паренек ткнул в меня пальцем. Что это? Случайность, галлюцинация, или юноша хотел показать, что я знаю ответ? Хоть убей, а в голове пусто, и ни одной гипотезы.
Почему пророческое око показало видение с зеркалами и коридорами вместо того, чтобы предупредить о поступке Радика? Разве известие о его гибели - не значимый момент, достойный того, чтобы запомниться на всю жизнь?
Наверное, провидческое око промолчало, потому что я до сих пор не осознала, что паренька больше нет, зато сегодня с предельной ясностью поняла: что бы ни случилось и как бы трудно ни было, при любых обстоятельствах нельзя опускать руки и сдаваться как Радик. Никакая неудача и беда не отнимут самое ценное, что у меня есть. Жизнь.
Цепляться за неё руками, ногами и зубами.
На следующий день я бодрилась, несмотря на терзавшую слабость. Были выпиты укрепляющие сиропы и капли за все пропущенные дни. Была предпринята попытка навести порядок под голубым страшнючим деревом, но я отложила её на потом из-за головокружения и подташнивания.
Зато поела, практически насильно впихнув в себя засохший кекс, купленный соседкой незадолго до гибели Радика. Желудок саботировал, разучившись работать, но я усмирила лентяя. И вроде бы даже почувствовала прилив энергии.
Аффа сдержала слово и не сказала Мэлу о вчерашнем контакте с потусторонним миром, но парень словно чувствовал подвох и обитал поблизости, общаясь с Капой.
Совсем опустилась! - отругала себя. Ни разу не поинтересовалась у соседа, как поживает его брат Сима и удачно ли сдает сессию.
Мэл поглядывал подозрительно, и мне стоило больших трудов перемещаться по коридору, не пошатываясь и не привлекая внимание парня. Поэтому я, в основном, проводила время взаперти в комнате.
Внешность была придирчиво изучена в зеркале, и кроме седых волос, ставших после покраски разве что чуть темнее, столкновение с миром мертвых не отразилось на мне никоим образом.
Плавало мутным пятном на поверхности, но еще не обозначилось полностью, что вчера мне чудом удалось избежать необратимых последствий из-за собственного легкомыслия и беспечности. Вернее, из-за того, что я не могла примириться с уходом Радика, как не хотела отпускать его.
Мэла обрадовал проснувшийся аппетит, и он решил накормить меня богатым содержимым холодильника. Между нами опять произошла беспричинная ссора, вернее, это я вспыхнула как прошлогодняя трава. И ведь понимала, что нужно прекратить детский бойкот и перестать вести себя безобразно, но не могла остановиться. Что-то мешало, замутнив рассудок, и толкало говорить ужасные вещи, а Мэл слушал и молчал.
К вечеру мне полегчало, и неспокойствие опять погнало на свободу, на улицу, требуя начать жизнь с нового листа. Куртке, засунутой в сумку, предстояло остаться на помойке в качестве отсчетного шага, символизирующего обновление. Но букет, подаренный Мэлом, я не посмела тронуть, разрешив розам и дальше засыхать на подоконнике.
