Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - страница 84
Фламандцы в то время не имели никаких личных интересов в Новом Свете, были очень практичны и понимали, что для выгоды испанской короны, всегда имеющей нужду в деньгах, следует срочно ограничить власть наместников в Индии и чиновников в Совете по делам Индий.
Двор короля находился в Вальядолиде. Бартоломе был представлен кардиналом Адрианом великому канцлеру. Тот, не зная языка страны, которой ему пришлось управлять, задержал Бартоломе у себя. Бартоломе переводил канцлеру необходимые бумаги с испанского на латынь и, воспользовавшись его расположением, рассказывал о делах в Индии. Канцлер возмутился поведением Фонсеки и Кончельоса.
— Убирайтесь отсюда! — крикнул он Кончельосу на ломаном испанском языке, когда тот пришел к нему с докладом. — Вы с епископом Бургоса разорили Индию!
На место Кончельоса был назначен Франсиско де Лос-Кобос, человек как будто бы достойный и честный. Но Фонсека, оскорбленный отстранением его секретаря, сам удалился от дел в Совете по делам Индий и отправился в свой епископат в Бургос.
— Король приказал, чтобы вы, лисенсиат, и я нашли средство от разрушения Индий! — говорил канцлер.
Снова появились надежды на исправление положения в Новом Свете. Бартоломе принес канцлеру доклад об освобождении индейцев от рабства и план заселения земель Индий земледельцами-крестьянами из Испании. Эти эмигранты должны были получать на первых порах, в течение года, поддержку королевской казны, а потом постепенно отдавать свой долг короне. Но в Совете по делам Индий было очень заметно отсутствие такого опытного лица, как Фонсека. Пришлось канцлеру его вернуть. И снова стал Фонсека всячески противодействовать планам Бартоломе. Несмотря на поддержку канцлера, Бартоломе часто казалось, что все рухнет.
Однажды к Бартоломе пришел монах-францисканец, недавно приехавший из Индии.
— Я более не вернусь туда, — сказал монах, — послушайте, что творится там…
И он рассказал Бартоломе о жестокой расправе с мирными жителями на землях Терра Фирмы, где наместником был некий Педро Ариас Давила, или, как его называют, Педрариас. Пришел он туда с такими же грабителями и мерзавцами, как и он сам. Что они делали! Врывались ночью в селения, сгоняли всех индейцев и требовали принести золото. Индейцы приносили все золото, какое имели, а испанцам казалось, что мало, и они требовали еще и еще… И когда уже золота не оставалось, испанцы поджигали хижины с жителями и сжигали всех живьем. Потом искали среди обгоревших тел индейцев золото, а тех, кто остался в живых, забирали в рабство. И так уничтожили они сорок тысяч человек!
Травля индейцев собаками. Старинная гравюра.
— Опомнитесь, падре, что вы говорите?
— Клянусь ранами святого Франсиско, это так. Я видел все собственными глазами!
— Но почему вы не жаловались? — с гневом спросил Бартоломе.
— Кому, лисенсиат?
— Вашему епископу, ведь его-то не смел бы ослушаться этот мерзавец Педрариас!
Монах огляделся вокруг и тихо сказал:
— Я не поведал вам о самом ужасном: сам епископ принимал участие в этих грабежах…
— Как, сам епископ? Побойтесь бога, падре!
— Епископ посылал своих слуг вместе с солдатами губернатора. Они сообща награбили, я знаю точно, более миллиона кастельяно золота!
— И вы молчали?
— Когда я пришел к епископу и сказал ему все, что я думаю о его недостойном поведении, он приказал запереть меня в подвал монастыря. Не знаю, что было бы со мной, если бы мне не помог бежать ночью один из монахов.
— Какой произвол! Вы должны пойти к канцлеру, к королю и рассказать обо всем! Я сам провожу вас.
— Я был уже у его преосвященства, епископа Фонсеки. И знаете, что он мне сказал: «Я давно говорил, что этого Педрариаса надо выбросить из Индии! Награбил более миллиона кастельяно, а королю прислал всего тридцать тысяч!»
— Черствый Фонсека! Вот что его беспокоит… Нет, надо идти к королю!
Но не так скоро попал Бартоломе к королю. Неожиданно заболел и умер покровитель Бартоломе — великий канцлер Хуан Сельвахио. Влияние Фонсеки возросло еще больше. Как и в былые времена, он прочно встал у власти.
— Он вознесен до небес, а я… я низвергнут в пропасть, — с горечью говорил Бартоломе.
Совет по делам Индий состоял теперь из людей, интересы которых были связаны с колониями. Говорили, и не без оснований, что губернатор Кубы Веласкес записал за членами Совета, во главе с президентом Фонсекой, большие индейские селения и золотые рудники. И немало богатых подарков переправил ловкий Веласкес в Кастилию, чтобы обеспечить себе поддержку Совета в случае необходимости.
На одного только члена Совета — королевского хрониста Педро Мартира — ученого и почтенного приора Гранадского собора — Бартоломе возлагал надежды. Но, несмотря на то, что Мартир слыл ученым и справедливым человеком, эти надежды не оправдались. Однажды, беседуя с Бартоломе, епископ Мартир сказал:
— Государственное и религиозное право признают личную свободу человека. Однако политика государства оставляет этот вопрос открытым. Обычай отвергает идею. Долгий опыт показал, что рабство необходимо, чтобы помешать новообращенным в святую веру вернуться к идолопоклонству.
— Ваше преосвященство, — спросил Бартоломе, — неужели Христос повелел вести войну с мирными иноверцами, живущими на своих землях? Неужели, если они сами не захотят служить кастильским королям, о которых они никогда не слышали и которых никогда не видели, то они должны потерять свои земли, свободу, жен, детей, вплоть до жизни? Ведь это абсурд, достойный осуждения!
