Бартоломе де Лас-Касас защитник индейцев - страница 89
Голосование было в пользу плана Лас-Касаса. Фонсека ушел с заседания совершенно вне себя от злости.
— Епископ Бургосский опять очень разгневан, — сказал великий канцлер. — Дай бог, чтобы все хорошо кончилось!
Канцлер Гатинара оказался прав. Поражение Фонсеки не прошло даром. Он и его советники составили против плана Лас-Касаса мемориал с возражениями в тридцати пунктах.
Великий канцлер прочел этот мемориал и рассказал о нем Лас-Касасу:
— Среди этих пунктов есть просто абсурдные. Они пишут, что вам, как капеллану, не пристало заниматься юридическими вопросами; затем, что вы — известный скандалист и даже пират! И еще — где вы возьмете двадцать тысяч дукатов для вашего братства, когда вы сами бедны? Вы должны непременно ответить так, как вы умеете, со всем блеском и смелостью!
— Образование, как вам известно, ваша милость, у меня не теологическое, а как раз юридическое. Двадцать тысяч дукатов для рыцарского братства дает взаймы маркиз Агиляр де Кампо, ибо я денег действительно не имею. Что же касается сведений о моем пиратстве…
— Не стоит об этом говорить, лисенсиат, я вас хорошо знаю… да и не только я! Но все же вам придется ответить на все пункты мемориала! Я прикажу Кобосу принести мне мемориал.
Когда канцлер приказал секретарю Совета по делам Индий принести мемориал, тот смутился:
— Он не совсем готов, ваша милость! Я не могу этого сделать.
— Вы отказываетесь выполнить мое приказание? — в гневе воскликнул канцлер. — Ну и дела! Опомнитесь, Кобос, вы много на себя берете!
— Ваша милость, я дал клятву, что этот мемориал не выйдет из моих рук. Фонсека приказал так, чтобы Лас-Касас не мог его прочесть.
— Данной мне властью я освобождаю вас от клятвы. К тому же никто не узнает об этом. Я обещаю вам.
И секретарю ничего не оставалось, как отдать мемориал великому канцлеру. Получив мемориал, канцлер пригласил к себе на обед герцога Лашо и Бартоломе.
— Вот вам мемориал, лисенсиат, — сказал после обеда довольный Гатинара. — Ответьте теперь же на все их вздорные возражения, что они выставили против вас!
— Представляю, как лисенсиат разделает их! — рассмеялся герцог.
— Ну нет, ваша милость! — возразил Бартоломе. — Сначала они состряпали свой мемориал, потом в течение трех месяцев выковывали и оттачивали его, затем вы более двух месяцев не могли вырвать мемориал от них, а я должен ответить в один миг! Дайте мне столько часов, сколько месяцев они держали мемориал у себя, и вы увидите, как я им отвечу!
Но великий канцлер не мог отдать ему мемориал.
— Пусть лисенсиат пишет у вас, — посоветовал герцог.
И канцлер приказал принести в свою комнату стол для Лас-Касаса и письменные принадлежности.
— Нам нужно идти к королю, — сказал канцлер, — но вы останетесь у меня и на ночь.
Лас-Касас прожил у великого канцлера четыре дня и четыре ночи, ибо тот боялся отпускать его даже ночевать домой.
— У вас слишком сильные и хитрые враги, — говорил канцлер. — Не стоит рисковать.
Когда ответ был готов, осторожный Гатинара сказал:
— Не говорите, что вы видели мемориал. Пусть эти возражения вам передали от короля под видом сомнений и вопросов.
— Ваша милость, я не подведу вас, — ответил Лас-Касас, — но вы должны разрешить мне защищать себя и свои взгляды, даже если это будет в ущерб Фонсеке!
И вот настал день заседания Совета. Был прочитан мемориал, а затем выступил с ответом Лас-Касас.
— Сами капелланы короля подсказали вам ваши ответы! — крикнул взбешенный Фонсека, ибо ответы сводили на нет все пункты мемориала.
— Вы считаете, епископ, что лисенсиат Лас-Касас, не обладая достаточным разумом, должен выспрашивать у посторонних советов? Но, насколько я знаю, у него есть разум не только для ответа на эти вздорные обвинения, но и еще для многого другого! — ответил строго канцлер.
Когда королю рассказали о заседании Совета по делам Индий, он заметил:
— Пусть дон Бартоломе не обращает внимания на тех, кто его оскорбляет. Я согласен дать ему земли, которые он просит для новых испанских поселений в Индии.
Перед королевским советом
Нельзя пренебрегать исполнением долга из одного только страха нажить врагов; исполнение долга дает человеку славу, польза от которой больше, чем вред от возможного врага.
Гвиччардини

Из-за эпидемии чумы королевский двор временно перебрался в городок Молинас де Рей, в трех лигах от Барселоны.
Бартоломе очень долго не получал известий от Рентерии. Это беспокоило его. Не случилось ли чего-нибудь с ним? Но как-то вечером слуга гостиницы, где жил Бартоломе, позвал его:
— Сеньор, вам оставил письмо монах из Индии. Он зайдет к вам после вечерней мессы.
Письмо было от Рентерии.
......
Дорогой друг, не писал вам потому, что готовил доклад для вице-короля Диего Колона, который вызван в Кастилию. Вы, наверное, скоро увидите его, ибо он едет представляться королю Карлосу. Вместе с Колоном едет небезызвестный вам Хуан Кеведо, епископ Кубы и Дарьена. Скажу вам по чести, этот тип недурно заработал от толстяка Веласкеса, ибо тот жирно смазал ему руки за обещание поддержать в Кастилии. Положение нашего губернатора сильно пошатнулось. Когда вас уже не было, 5 апреля 1518 года, Веласкес отправил 4 корабля и на них — 200 человек офицеров и солдат под командованием Хуана Грихальвы исследовать, а вернее — захватить, побережье Мексики и Юкатана, открытые, как вы помните, еще в 1517 году. После семи месяцев плавания флотилия Грихальвы вернулась в жалком состоянии и почти без добычи, если не считать позеленевших медных топоров, которые наменяли у индейцев солдаты, приняв их за золотые! Немало было насмешек и шуток по поводу этой «выгодной» мены! Да еще безбородому красавчику Грихальве индейцы выбили камнем или стрелой два передних зуба! Но рассказы о богатых берегах Мексики разожгли жадность Веласкеса, и он стал снаряжать вторую экспедицию. Представьте, этот глупый толстяк Веласкес поверил нашептываниям на своего племянника! К великому удивлению всего острова, Веласкес неожиданно помирился с Кортесом и назначил его генерал-капитаном флотилии. Я же не удивлен этим выбором: Кортес показал свою предприимчивость удачной торговлей скотом, а воинскую доблесть — в карательных походах против индейцев. Глупец Веласкес не учел, что Кортес для него опаснее во сто крат, чем родной племянник. И когда он это понял, было уже поздно. Каналья Кортес снарядил флотилию в 11 кораблей, обещаниями и посулами добычи навербовал 500 офицеров и солдат и поспешил отплыть от берегов Кубы. Я сам видел, как Веласкеса чуть не хватил удар: он взревел от ярости, словно бык! Но не помогли ни гонцы, ни приказы о задержке флотилии. Теперь он надеется на небескорыстную помощь Кеведо и Фонсеки. Вы увидите и Кеведо, ибо он вызван тоже на королевский Совет. Хочу предупредить вас, дорогой Бартоломе, что колонисты поручили Кеведо выступать против ваших планов, ибо он — ярый защитник рабства. Но я верю в вас и убежден, что Кеведо будет вами посрамлен!