Мой страстный любовник - страница 53

Его откровение вызвало такой приток мыслей и чувств у Кейт, что они накрыли ее с головой.

– Я рада, что вы поговорили со мной. Это плохо – носить такие мысли в себе.

Он пристально посмотрел на нее.

– Если хотите знать, почему я не даю свободу своим чувствам, то вот вам ответ – из-за войны.

Она очень удивилась, никак не ожидая того, что Деверилл позволит ей увидеть темную и скрытую ото всех сторону своей души. Глубокого, уязвимого мужчину, которого раздирают противоречия.

Его признание задело какие-то струны в ее сердце и заставило призадуматься. Кейт вдруг поняла, что ошибалась, когда давила на него, чтобы пробудить в нем чувства. У него нашлись веские причины, чтобы оставаться отстраненным и бесстрастным. Она спрашивала себя, что так повлияло на него, сделав его тем, кем он был сейчас, и теперь она понимала его лучше. Он воевал против своих бывших друзей и сослуживцев, и это не могло не оставить шрамы на его душе и в сердце. И у него не было любящей семьи, как у нее, которой он мог бы довериться.

Осознание этого взволновало ее до глубины души. Если Деверилл и не мог испытывать таких нежных чувств, как любовь, то это объяснялось исключительно самозащитой.

Кейт вдруг поняла, что ей не следует так сильно стараться изменить его. Вместо этого она должна попытаться помочь ему забыть свое бурное прошлое. Она по-прежнему полагала, что если он хочет научиться любить, то должен открыть себя для исцеляющих эмоций, а не мрачных воспоминаний о войне и смерти. Но пока, пожалуй, хватит с него внутреннего самокопания.

– Час уже поздний. Вам нужно поспать.

– Наверное, вы правы, – с неохотой ответила Кейт.

Он вполне преуспел в том, чтобы отвлечь ее от ее собственных темных мыслей, но теперь они с новой силой одолевали ее. Взяв лампу, Деверилл проводил ее до каюты и первым вошел внутрь.

Показав ей, как следует надежно закрепить лампу на полке, он взял у нее свое пальто и перебросил его через руку.

Но, когда он повернулся, чтобы уйти, паника вновь охватила Кейт.

– Деверилл…

– Да?

– Вы не могли бы… вы не могли бы обнять меня? Ненадолго?

Он выразительно приподнял брови:

– Это ведь вы установили правило – никаких объятий.

– Я знаю… но… это ведь будет… не совсем объятие.

Он поколебался, затем пересек небольшую каюту и обнял ее обеими руками, легонько, но очень заботливо и нежно прижимая к себе.

Кейт с благодарностью спрятала лицо у него на груди. Она чувствовала стальное тепло под батистовой тканью его сорочки.

Когда немного погодя он ласково погладил ее по голове, она тихонько вздохнула. С Девериллом она чувствовала себя в безопасности; так было всегда. Ей вдруг захотелось, чтобы он остался у нее на всю ночь. Она нуждалась в чувстве защищенности, которое он внушал ей. Но, разумеется, они не могли провести ночь вместе, не будучи женатыми.

Какое-то время он просто обнимал ее, а потом, запечатлев у нее на лбу чистый и невинный поцелуй, отступил на шаг.

Когда она подняла на него глаза, в которых светилось сожаление, он отеческим жестом погладил ее по щеке:

– Мужайтесь, моя милая. Я буду рядом на тот случай, если вдруг понадоблюсь вам. Всего лишь через две двери от вас.

Спокойный тон его голоса приободрил ее, поэтому Кейт заставила себя отпустить его. Когда дверь за ним закрылась, она судорожно вздохнула.

Она должна быть храброй. Хотя бы чуточку такой же храброй и отважной, каким был Деверилл, когда отправлялся на войну, которая была ему не нужна.

Тем не менее она знала, что ей предстоит долгая ночь.

Глава тринадцатая

Оставить Кейт в столь безотрадном положении было нелегко, но сберечь и защитить ее репутацию было куда важнее, здраво рассудил Брэндон.

Вскоре он обнаружил, что заснуть оказалось не так просто. Стоило ему закрыть глаза, как на него обрушились воспоминания – жестокая коллекция картинок военных действий, предпринятых против британских военных кораблей. Разрывы пушечных ядер. Вонь сгоревшего пороха, дым и кровь. Мучительные крики раненых и умирающих.

Прошлое вновь вернулось к нему во время его признаний Кейт сегодня вечером.

Признаний, которые были ему доселе незнакомы, – подобное прямодушие было чуждо ему. Уже один только факт того, что он рассказал ей о своих ночных кошмарах, был примечателен сам по себе.

Он не всегда был таким замкнутым. Перемены начались, когда он вернулся домой после своей первой успешной морской баталии. Имея на руках кровь, он вовсе не желал и не заслуживал того приема, который ему устроили как настоящему герою. Не ожидал он и того, что его семья будет жутко и страшно смаковать то грандиозное поражение, которое он нанес врагу. Его отец торжествовал, мать злорадствовала, а младший брат пребывал в полном восторге.

Что ж, по крайней мере наивность брата проистекала из того, что ему в безбедной и избалованной юности бесконечно скармливали сказки о славных морских победах. Однако, признавал Брэндон, реакцию своих родителей он должен был предвидеть. Его отец всегда был весьма сдержанным человеком с замашками диктатора, а мать оставалась холодной и замкнутой гордячкой. К тому же оба отличались непомерной властностью и мстительностью, когда речь заходила о сохранении их династии и инвестиций в бизнес.

Стиснув зубы, Брэндон перевернулся на узкой койке на другой бок и взбил кулаком подушку. Вне всяких сомнений, он никогда не хотел стать похожим на своего отца или обзавестись супругой, похожей на свою мать.

Перед его внутренним взором вдруг встал образ Кейт. Контраст между этими двумя женщинами был просто разительным. Его мать была холодной эгоисткой, в то время как Кейт оставалась теплой, щедрой и страстной.