Обрученные Венецией - страница 192

– На этой развилке каждый поедет своей дорогой, – скомандовал он и развернул карту Террафермы. – Маркус и Раниери отправятся через лес на северо-запад: спустя несколько часов галопа вы сможете выехать к небольшому селению. Когда выйдете на развилку между несколькими коммунами, разделяющую заселенную местность, разделитесь на два направления. Антонио направится на юго-восток после того, как преодолеет мост в нескольких милях отсюда, что я вижу по большому счету бессмысленным, но все же. Я направлюсь на юго-запад: найти Каролину по дороге во Флоренцию вижу наиболее очевидным. Завтра в полдень встретимся здесь, на изгибе этой реки. Имейте в виду, что они могли остановиться у кого-то из крестьян, поэтому непременно осмотрите крестьянские жилища и опросите их. Каждый из вас получил портрет Каролины Фоскарини. Все они списаны с большого портрета и сохраняют ее черты, которые в силах будет узнать тот человек, который ее когда-либо встречал.

Заметив, что солнце куда-то подевалось, Адриано сощурился и вскинул голову к небу. Светло-серые тучи, подгоняемые сильным ветром, быстро сгущались над венецианцами.

– Нужно поторопиться, – сенатор поспешно оседлал своего жеребца. – Похоже, нам придется искать убежища где-то здесь. В случае, если настигнет ливень, переждете его в одном из крестьянских поселений. Тогда встретимся здесь после дождя.

С этими словами он дернул вожжи, и его жеребец резко рванулся вперед. Наемники немедля последовали примеру сенатора и разъехались в своих направлениях.

Первое, что увидела Каролина, когда открыла глаза, – огромное бумажное полотно, очевидно, расписанное детской рукой. То ли это были краски, то ли иной материал искусства, она не понимала, но пять нарисованных человечков, дружно стоящих рядом, вызывали теплоту в сердце, зарождая душевное впечатление о маленьком художнике.

Изнывая от слабости, Каролина осмотрела небольшую и довольно скромную комнатушку. В ней параллельно друг другу стояли три кровати с вырезанными деревянными ангелочками у изголовья каждой. Между кроватями стоял один небольшой столик с Псалтырем на нем, Распятием и еще какой-то неведомой книгой в толстом переплете. Окрашенные в светло-голубые тона стены комнатки весьма кстати украшали цветные рисунки. Теплая атмосфера незатейливого интерьера казалась настолько гостеприимной, что Каролина закуталась под одеяло, не желая покидать уютное гнездышко.

Ей не сразу вспомнилось, что произошло. Провал в памяти ощущался с того самого момента, как она увидела бородатое лицо, освещенное пламенем свечи. Вероятно, именно это лицо великодушно приняло их под свою крышу.

И все же она попыталась встать, но почувствовав полное бессилие, невзирая на долгий и крепкий сон, тут же опустила голову на маленькую подушку. Солнечный свет из окна по левую сторону от нее явно извещал о полудне, и Каролине стало неловко, что она до сих пор валяется в постели.

Она сделала еще одно усилие и поднялась с кровати. Ее желудок нагло бурлил, все еще требуя себя наполнить. Держась руками за стены и слабо передвигаясь, Каролина оказалась в проходной комнате, ставшей развилкой для двух комнат, и, очевидно, кухни, из которой доносился глухой стук.

Разумеется, еще накануне вечером ей стало ясно, что живут в этом доме крестьяне, поэтому в доме царила скромность и простота, а сама кухня синьоре показалась, по крайне мере, на четверть меньше, чем та, которая была в палаццо Адриано Фоскарини. Палома сидела тут же и с унынием смотрела в окно, подперев рукой подбородок.

– Погони за окном не видно? – с улыбкой спросила Каролина.

Та спохватилась .

– У-ух, синьора! Прошу простить никчемную старуху, что оставила вас. Но вы так скверно спали, что я решила не терзать вас своим присутствием. С ваших уст то и дело слетал неразборчивый лепет.

– Разве? Мне казалось, я куда-то провалилась лишь на мгновение, – ответила синьора. – Поясни мне лучше, Палома: что вчера произошло?

– Как, моя госпожа? Неужто вы проспали свою память? – изумилась кормилица. – Вы же грохнулись в обморок прямо перед этим… Энрике.

– Да ты что, Палома? – воскликнула изумленно она. – Боже мой, какой позор!

– Да ничего страшного, синьора, – беззаботно махнула рукой та. – За лошадь он был согласен поселить нас на пару дней у себя.

– За лошадь?! – с возмущением воскликнула Каролина, не веря своим ушам, что кормилица могла это сделать. – Ты с ума сошла, Палома? А чем же мы дальше будем добираться?

Та испуганно шагнула назад и округлила глаза.

– У меня не было денег, а в ваших вещах я не стала рыться в поисках кошелька. Вы сами можете изменить оплату, договорившись с ним.

Палома, едва сдерживая слезы, отвернула искаженное от обиды лицо к окну.

– Не реви! – сердито сказала Каролина. – Лучше дай хотя бы кусок хлеба. Я невероятно голодна!

– Вам оставили завтрак. Анджела, супруга хозяина дома, кормит скотину во дворе. Как видите, семья живет довольно скромно.

– Ты со всеми успела познакомиться? – Каролина присела за стол в нетерпеливом предвкушении вкусно поесть.

– Их пятеро в семье, – рассказывала Палома о семье, у которой они остановились. – Хозяина зовут Энрике, хозяйку – Анджела. Трое прекрасных деток: две девочки и озорной мальчишка. Самая старшая – Констанция, весьма скромная и красивая, ей одиннадцать лет. Младше ее десятилетняя Мари, капризная девчонка, но довольно забавная.

И тут Палома неожиданно остановилась, увлеченно рассматривая, как та жует.