Обрученные Венецией - страница 193

– Боже милостивый, синьора, вы совсем изголодались в этом монастыре… – ужаснулась она.

– А мальчик? – продолжала допрос Каролина, без особого желания отвлекаясь от принятия пищи.

– Мальчику шесть лет, невероятно красивый ребенок, – продолжала рассказывать Палома. – Хорошо рисует. Родители называют его Андреа.

– А куда же они все подевались?

– Занимаются домашним хозяйством. Энрике с детьми отправились в поле готовить земли к холодам, а Анджела, как я уже сказала…

– Я поняла тебя, – перебила Каролина.

Ей вспомнились крестьяне, с которыми она общалась в Генуе. Даже в гостях у Маттео Каролина пару раз бывала. Нужно отметить, что жили они куда похуже, чем эта венецианская семья. Мебель в доме хоть и выглядела простоватой, но в комнатах было все необходимое для вполне нормальной жизни. Потолки, разумеется, казались низкими в сравнении с палаццо, где приходилось не так давно пребывать Каролине, но на окнах, к примеру, даже висели портьеры, что крестьянином принималось за роскошь. Да и вообще, качественная отделка стен, интересная резная мебель и прочие предметы интерьера выглядели весьма сносно как для жилища простолюдинов.

– Поразительно, что они оставили чужаков одних в своем доме, – словно сама себе проговорила Каролина.

– Доброта этих людей позволяет им доверять и чужакам, – ответила на то Палома.

– Что ты им говорила о нас?

Палома испуганно смотрела на хозяйку, боясь очередной вспышки недовольства с ее стороны.

– Несвязно сказала, что мы вынуждены были покинуть Венецию и направиться во Флоренцию верхом, чтобы попасть к нашим родственникам. Вас я назвала Каролиной Гумаччо. Фамилия вашей тетушки в республике мало известна. Себя – Паломой Долоньела.

– Бред сумасшедшего, – нахмурилась Каролина.

– Ох, синьора, хорошие идеи – плоды труда вашей умной головы! – воскликнула с обидой Палома. – Я же, в силу своей не самой лучшей сообразительности, сказала то, что первое пришло на ум.

Каролина снисходительно вздохнула.

– Радует то, что ты догадалась хотя бы изменить фамилии. Спустя несколько дней Адриано, вероятнее всего, будет трубить мое имя на всю округу. Хотя… мой побег может принести ему облегчение, а не новые заботы.

– Полагаете, что сенатор по-прежнему злится на вас?

– Злится? – Каролина усмехнулась. – Палома, ты и впрямь умом не блещешь! Если он по-прежнему уверен в том, что я пыталась его убить, он всем сердцем меня презирает…

Она продолжила жадно глотать снедь, не глядя на кормилицу. —

Хоть не догадалась сказать, что ты моя слуга? – внезапный вопрос синьоры заставил Палому содрогнуться.

– Нет, что вы, синьора?

– Вот это хорошо, моя дорогая, – Каролина отставила от себя пустую тарелку. – А наша с тобой история приблизительно такова: нам пришлось покинуть Венецию в связи с тем, что имение моей семьи разорено из-за непомерных государственных налогов. Эти люди прекрасно понимают такого рода неприятности. Сейчас мы решили покинуть страну и направляемся во Флоренцию к моей тете, что, к слову, и есть сущая правда. В любом случае, моя дорогая, мы немедля покинем здешние места, отблагодарив этих прекрасных людей, и двинемся на юг в поисках дороги на Святейшую.

В этот самый момент с улицы послышался радостный гомон, и Каролина выглянула в окно, пока Палома убирала со стола. Посреди просторного двора появилась семья Гаета: впереди шел полноватый мужчина лет тридцати пяти со смуглым лицом, покрытым бородой. Каролина узнала в нем того человека, который открыл им двери накануне. Две девчонки, казалось, дразнили светлого мальчишку, который срывал горло, доказывая им что-то свое. Синьора отметила про себя невероятную красоту ребенка – в сравнении с невзрачными сестрами его детские черты предвещали в будущем внешность красивого юноши. В его взгляде уже теперь можно было заметить эдакую взрослую серьезность, очевидно, с помощью которой он и пытался доказать сестрам, что правда на его стороне.

Энрике ухмылялся, временами поглядывая на окна дома, видимо, обеспокоенный непрошеными гостями. Внезапно подошедшая Анджела с улыбкой взъерошила кудрявые волосы своего сынишки и что-то с напускной строгостью сказала девочкам, тут же бросившимся бежать в сторону дома.

Каролина нервно потерла руки, в душе готовясь к встрече с этой семьей и благодаря их всем сердцем за великодушие и гостеприимство. Она достала из кошелька несколько дукатов, чтобы отплатить хозяину дома за предоставленный кров и еду.

Первое, что увидела Каролина, когда скрипучая дверь отворилась, – это смеющаяся рожица Андре, увидевшего растерянную синьору и смутившегося, когда она приветливо ему улыбнулась.

– Добрый день, – послушался его радостный голосок, и мальчик вошел в кухню, с любопытством и весьма нетактично рассматривая гостью с головы до пят.

– Здравствуй, – ответила с улыбкой Каролина.

Затем в дверях появилось заинтересованные лица Мари и Констанции, которые с улыбками на алых губах пронзали и без того любящее детей сердце Каролины. Синьора с интересом отметила, что они невероятно походили друг на друга. Только девочки имели больше сходства с матерью, чем с отцом.

Появившийся на пороге Энрике осторожно тронул дочерей за плечики и монотонно произнес:

– Сдается, вашу комнату освободили. Поиграйте в ней, пока матушка не приготовит обед.

Девочки сразу же повиновались отцу, только Андре продолжал завороженно смотреть на Каролину, смущая ее заинтересованными детским глазками, которые походили на две ярко-синие пуговки.