Благородный дикарь - страница 51

– Уж будьте уверены, я так и сделаю! А теперь выметайтесь вместе со своим орущим отпрыском, пока я не приказала Марио вышвырнуть вас. Эй, Марио!

Итальянец, смущенный и озадаченный таким поворотом событий, а также памятуя о сокрушительной силе кулаков Гаррета, потоптался на месте и нерешительно шагнул вперед.

– Не надо, – жестом остановил его Гаррет. – Нет необходимости применять силу, любезный. На сегодня достаточно.

Крепко прижав к себе Джульет, бесконечно гордый оттого, что она встала на его защиту, он перевел взгляд на содержательницу борделя:

– Мы уходим, Лавиния. Но если хоть кто-нибудь узнает о том, что мы здесь были, я позабочусь, чтобы твое заведение посещал только самый мерзкий сброд и ни один человек из общества на пушечный выстрел к нему не подошел. Ты понимаешь, что это значит? Ты будешь разорена!

Мадам Боттомли побледнела как полотно, а Гаррет медленно обвел всех присутствующих ледяным взглядом и, обхватив жену за талию, повел ее в комнату. Там они молча собрали свои вещи, получше закутали в одеяло все еще капризничавшую Шарлотту и спустились по лестнице вниз. Гаррет не снимал руку с эфеса шпаги на случай дальнейшего выяснения отношений.

Когда они уходили, никто не произнес ни слова и никто не заметил также, как следом за ними из заведения проворно выскользнул какой-то неприметный человек.

Глава 20

Дверь за ними закрылась, и они остались одни, выброшенные среди ночи на темную улицу со всеми подстерегающими там человека опасностями.

Лил сильный дождь. Холодный пронизывающий ветер пробирал до костей, – одежда не спасала – трепал волосы; с ветром доносились запахи дыма, уличной грязи, сточных канав, мокрого камня и навоза.

И в такое отчаянное положение семья попала из-за него. Гаррет чувствовал себя самым безнадежным неудачником в мире.

Чарльз никогда не подверг бы свою жену такому испытанию, не допустил бы, чтобы их вышвырнули на улицу. Что теперь о нем подумает Джульет! Она и так была от него не в восторге. Как же он был сейчас зол на себя за то, что не сдержался и сам лишил их вполне комфортабельного ночлега в безопасном месте. Однако злость на себя не шла ни в какое сравнение со стыдом за то, что подверг их всех такому унижению.

Джульет вздрогнула от холода и плотнее закуталась в плащ, безуспешно пытаясь прикрыть от дождя ребенка. Гаррет выругался вполголоса. К ночи сильно похолодало. В такую погоду женщине с ребенком не пристало находиться на улице. Гаррет торопливо стащил с себя плащ и прикрыл их.

– Не надо, а то промокнешь. У меня же есть.

Из-за шума дождя ее голос был еле слышен.

– Полно тебе. Роль глупца я сегодня уже сыграл, так позволь же теперь сыграть благородного спасителя, – пробормотал Гаррет, застегивая капюшон у нее под подбородком. Пуговицы плаща он тоже застегнул доверху, оставив лишь небольшое отверстие, чтобы Шарлотта могла дышать. – Я не допущу, чтобы вы обе простудились. А теперь – в путь. Эти негодяи так просто не успокоятся. Нам небезопасно задерживаться здесь.

Упакованный второпях саквояж Джульет так и стоял на ступеньках, где его оставил Марио. Гаррет поднял его, вскинул на плечо, и они зашагали под дождем по лужам, направляясь на юг. Дождь сек лицо, плечи болели после удара о стену, он ощущал и тупую пульсирующую боль в голове, хотя не смог бы сказать, следствием чего она была: то ли удара, то ли голова болела от злости на себя и, конечно, на тех негодяев из борделя.

Они торопливо шагали по темной улице, оба молчали, и Гаррет ни малейшего понятия не имел, что делать дальше.

Наверное, сначала надо бы забрать из конюшни Крестоносца, а потом… потом он что-нибудь придумает, только думать желательно побыстрее. Нельзя, чтобы жена и ребенок находились на улице в такую ночь. Опасность подстерегала их в каждом узком переулке, в каждой темной подворотне, а дождь тем временем припустил еще сильнее и одежда его промокла насквозь. Несмотря на то что было жутко холодно, гнев на Лавинию и ее компанию извращенцев нисколько не остыл. Гаррет украдкой взглянул на шагавшую рядом Джульет, но та склонилась над Шарлоттой, стараясь прикрыть ее от дождя, и не обратила на него внимания.

Гаррет едва поборол в себе импульсивное желание вернуться к Лавинии и не просто сорвать свой гнев на первом, кто попадет под руку, а расправиться со всей этой безмозглой оравой. Если бы не они, то ничего бы не случилось и Гаррет с Джульет спал бы сейчас в удобной, теплой комнате, а не брел по опасным темным лондонским улицам под проливным дождем.

Он опять покосился на Джульет. Она не произнесла почти ни слова, пока они собирались и складывали вещи. Он знал, что причина ее подавленного состояния не побоище, которое он устроил. Нет, здесь что-то другое. После некоторых раздумий он пришел к выводу, что ее привела в полное смятение сцена, разыгравшаяся между ними в постели. Об этом свидетельствовало то, как она отводила глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом, и то, как замкнулась в себе, спрятавшись от него, словно улитка в раковину.

Черт возьми! Почему он сразу не догадался?

До конюшни было всего несколько минут ходьбы, и он решил, что возьмет Крестоносца и отвезет Джульет с малышкой в гостиницу, причем в самую лучшую в Лондоне, чтобы загладить свою вину за произошедшее в борделе. И даже если экономная Джульет примется ворчать, что он зря транжирит деньги, он потерпит и не станет с ней спорить: как-никак это их первая брачная ночь. Ну почему он сразу не отвез их в приличную гостиницу, как намеревался?

Когда они свернули на Нью-Бонд-стрит, Гаррет почувствовал, что за ними кто-то следит, и рука привычным движением потянулась к шпаге.