Благородный дикарь - страница 55
Погуляв среди высоких холмов, ветер проник на территорию Блэкхита, сильно потрепал розы в саду и заставил дребезжать стекла окон, но замок стоял себе как ни в чем не бывало. Пять веков твердыня противостояла врагам и стихиям и собиралась простоять так же незыблемо не меньше. Величественные башни замка, словно часовые, вырисовывались на фоне черного неба. В окнах ни огонька, только в библиотеке мерцал свет: видно, кто-то читал при свечах.
В кресле возле остывшего камина сидел герцог и, нахмурившись, читал послание, которое только что получил из Лондона от своего человека.
...Ваша светлость!
Спешу успокоить вас сообщением, что его светлость лорд Гаррет обвенчался с мисс Джульет Пейдж сегодня утром по специальному разрешению, которое обошлось ему весьма недешево, и все прошло именно так, как и предполагалось. Ночевать ваш брат привел жену с ребенком к мадам Боттомли: я осторожно навел справки и выяснил, что они получили там комнату. Убедившись, что они в безопасности, я прекратил наблюдение до утра. О дальнейшем сообщу вам в следующем отчете.
Люсьен положил бумагу на стол и глубоко задумался. Итак, первый пункт его плана реализован: он на ней женился. Хорошо. Однако когда он, прислушиваясь к завываниям ветра за окном, попытался представить, каково им там, в Лондоне, успех плана показался весьма сомнительным: Люсьен не испытывал ни малейшей радости.
Как это похоже на Гаррета! Потащил жену с ребенком ночевать в бордель! Одному богу известно, что ему может взбрести в голову завтра!
Герцог поднялся и, сложив руки за спиной в глубокой задумчивости, медленно прошелся по библиотеке. Правильно ли он поступил, понадеявшись, что невеста Чарльза сделает из Гаррета человека? Как она могла согласиться ночевать в борделе? Люсьен выругался сквозь зубы. Если бы не строптивость Гаррета – и не тлеющий в душе самого Люсьена огонек надежды на то, что испытания помогут брату повзрослеть, – он приказал бы сейчас оседлать Армагеддона, отправился в Лондон и собственноручно приволок их всех сюда. Нерисса умоляла его об этом, Эндрю грозился сам поехать за ними, а теперь вот стало известно, что Гаррет, вместо того чтобы поселиться в каком-нибудь респектабельном отеле, потащил женщину и ребенка в вонючий бордель…
Взвесив все «за» и «против», герцог решил не вмешиваться, как бы велико ни было искушение и как бы низко ни пал его братец. Надо все-таки дать Гаррету шанс проявить себя мужчиной, способным брать на себя ответственность.
Люсьен взял свечу, сунул в карман отчет, медленно вышел из комнаты и, освещая путь слабым пламенем, отправился к себе по длинным коридорам старинного замка Блэкхит. Заснуть сегодня, наверное, не удастся, как часто бывало в те ночи, когда за окнами завывал ветер и ему вспоминалось, как он обнаружил на нижних ступенях башенной лестницы мертвого отца. Сейчас успокаивало одно: что бы ни творил Гаррет в Лондоне, ему через своего информатора известно о каждом его шаге.
Одного брата Люсьен уже потерял и поклялся себе, что другого не потеряет.
Джульет дремала в мягкой постели, наслаждаясь теплом и чистотой, в роскошной спальне особняка Монфоров. Пушистое одеяло согревало ее тело, кожа благоухала после ванны с лавандовой водой, огонь, потрескивавший в камине, наполнял комнату мягким светом.
Гаррет тоже спал неподалеку, на холодном каменном полу конюшни, подложив под голову вместо подушки твердое кожаное седло и укрыв продрогшее тело мокрым плащом вместо одеяла. На улице все еще лило, и вода, капавшая сквозь прохудившуюся крышу, скапливалась в неровностях грязного каменного пола и ручейками подтекала под спящего.
Ночной сторож с фонарем в руке привел на постой очередную лошадь. Увидев спящего на полу – очевидно, пьяного – джентльмена, он с полным равнодушием перешагнул через него и поставил лошадь в тесный денник. Пьяный что-то пробормотал во сне и перевернулся на другой бок.
Только лорд Гаррет де Монфор был вовсе не пьян. Ему снился сон…
– Ты бездельник, ленивый, бесполезный, распущенный! Ты позоришь нашу семью – особенно меня. Когда повзрослеешь и поймешь значение слова «ответственность», тогда, возможно, я буду уважать тебя, как уважал брата…
Гаррет попытался сбежать, но не мог вскочить в седло и умчаться подальше от упреков Люсьена, не мог расхохотаться ему в лицо или сотворить очередную пакость, потому что спал. Он попытался вернуться в реальность, но сон безжалостно удерживал его, словно кандалы на ногах узника.
А Люсьен, презрительно глядя на него сверху вниз, продолжал обличать:
– Лодырь, гуляка, пакостник…
– Да что ты привязался? – не выдержал Гаррет. – Оставь меня в покое!
И тут увидел Чарльза.
– Привет, брат.
На мгновение Гаррет застыл, открыв рот от изумления, потом сердце его учащенно забилось.
– Чарльз! – не веря своим глазам, воскликнул он хрипло.
В военном мундире, при всех регалиях, с саблей на боку, Чарльз с улыбкой некоторое время смотрел на Гаррета, развернулся и зашагал прочь.
Брат не позвал его за собой, но Гаррет все понял без слов и, бросив торжествующий взгляд на Люсьена, кинулся следом.
Как ни странно, Люсьен даже не попытался его остановить.
Брат вел его через поля, не оглядываясь и не останавливаясь, и продвигался вперед с такой уверенностью, как будто вел в атаку свой батальон. Гаррет не мог бы сказать, сколько времени они шли. Наконец Чарльз замедлил шаг, и когда Гаррет оказался рядом с ним, указал на что-то вдали, постепенно вырисовывавшееся из серой дымки. То, что он увидел, было настолько неожиданно, что даже во сне лишило дара речи. Их мать пила чай в саду с матерью Перри и улыбалась: так нежно, так светло.
