Благородный дикарь - страница 56
Он окликнул ее, но она не услышала и продолжила что-то говорить.
Дымка рассеялась еще больше, и стало ясно, что все происходит погожим летним днем: вдали поблескивает на солнце пруд, а в зарослях на берегу прячутся они, Перри, еще мальчишки: довольно хихикают, явно замышляя очередную шалость.
Гаррет повернулся к Чарльзу, хотел что-то спросить, но брат кивком привлек его внимание к другому эпизоду давно минувших дней, который разворачивался перед ними…
– Послушай, Мэри, – язвительно заметила леди Брукгемптон, – не понимаю, почему ты его всегда защищаешь. Мне, например, его выходки вовсе не кажутся милыми шалостями! Его озорство еще причинит тебе много бед! Ведь если что случится с Люсьеном, наследником станет Чарльз. Вот на кого тебе следует тратить свое время и силы, а не на это исчадие ада!
Исчадие ада.
Чарльз, кажется, расстроился. Гаррет знал, что брат не меньше его не любил, когда их сравнивают, и чувствовал себя виноватым, поскольку сравнение было всегда в его пользу. Чарльз не считал, что чем-то лучше Гаррета: просто они разные.
А брат тем временем продолжил путь, и Гаррет, прежде чем отправиться следом, спросил:
– Может, скажешь, куда мы идем? Ты вообще кто: сам или воспоминание?
Воин в красном мундире ничего не ответил и даже не оглянулся. Солнце поблескивало на его регалиях, золотило волосы. Он все шел и шел, а когда опять остановился, было уже темно. Они оказались на деревенской площади перед статуей.
Гаррет сразу догадался, что сейчас увидит. Чилкот скачет с ведром пурпурной краски в зубах, Одлет роет носом землю и визжит по-поросячьи, и все они безобразно пьяны. Сцена показалась настолько уморительной, что он хохотнул и взглянул на Чарльза.
Брат выглядел таким печальным, что и Гаррет оборвал смех и, откашлявшись, отвел взгляд, неожиданно устыдившись своего поведения. Пока он со своей компанией носился по всему Беркширу в поисках приключений и устраивал пьяные дебоши, брат сражался за короля.
А Чарльз взмахнул рукой, привлекая его внимание, и в следующее мгновение его взору предстала статуя и он сам: с кистью в руке и идиотской пьяной ухмылкой на физиономии. Здесь же были и все его дружки, которые вели себя как полные придурки. Взглянув на брата и заметив, с каким отчаянием смотрит он на все это, Гаррет мысленно взмолился: «Прошу тебя, не надо больше, Чарльз! Я не выдержу!»
Брат задумчиво посмотрел на него, повернулся и пошел дальше, а когда опять остановился, они уже оказались в церкви, где Гаррет накануне утром обвенчался с Джульет. Вся компания была там же и вела себя так, словно присутствовала при очередном представлении. Джульет стояла одна, печальная, и выглядела старше своих лет, поскольку прекрасно понимала, что отдает себя в руки человека, который не знает, что такое ответственность, и была готова стоически встретить уготованное ей судьбой испытание.
Гаррет с трудом сглотнул и отвел взгляд. Все, что сказал Люсьен, правда: он ее не заслуживает. Стыд и отвращение к себе переполнили душу Гаррета: он действительно бездельник, распущенный, безответственный, – позор семьи.
О господи…
Гаррет не знал, сколько времени простоял так, но когда поднял взгляд, церковь уже исчезла, на землю опустилась ночь, и они с братом оказались в Лембурне. Небо над холмами было в звездах, жужжали какие-то насекомые.
Орлиный профиль Чарльза смутно вырисовывался в неверном свете луны, когда он наконец заговорил – впервые после того, как они пустились в это странное путешествие:
– У тебя есть два выхода из создавшегося положения: либо обуздаешь свою гордыню и пойдешь на поклон к Люсьену, либо возьмешься за ум и станешь взрослым и самостоятельным, как и положено мужчине и отцу семейства. Но что бы ты ни выбрал, прошу об одном: не обижай ее.
Они еще некоторое время молча смотрели друг на друга: два брата, два друга, – потом Чарльз повернулся и стал спускаться с холма. Гаррет знал, что на сей раз не может идти за ним следом, поэтому стоял и смотрел, как фигура в красном мундире уходит все дальше и дальше. Когда брат исчез в темноте, по щекам Гаррета катились слезы, сердце щемила боль, и он выкрикнул:
– Я стану человеком! Клянусь! Обещаю быть достойным Джульет и оправдаю ее надежды на хорошего мужа и опору семьи, чего бы мне это ни стоило!
Открыв глаза, Гаррет не сразу оправился ото сна: лицо было мокрым от слез, в ушах еще звучали слова Чарльза – и некоторое время лежал в темноте, не вполне осознавая, сон это или явь, а потом услышал, как барабанит дождь по крыше, почувствовал под собой жесткий каменный пол, в нос ударил терпкий запах навоза.
Теперь Гаррет знал, что делать. Через приоткрытую дверь падал лучик света, и ему была хорошо видна грязная солома на полу, мусор и… смятый белый прямоугольник.
У него гулко екнуло сердце: протянув руку, он поднял кусочек картона и узнал визитную карточку Спеллинга.
Это явно был знак судьбы.
Глава 23
– Я думаю, вам пора обратиться к герцогу, – заявила вдовствующая графиня Брукгемптон, раздраженно опустив на стол чайную чашку. – Прошло уже почти два дня, как этот негодяй, за которого вы вышли замуж, привез вас сюда, а от него ни слуху ни духу! Скорее всего валяется пьяный где-нибудь в игорном доме или того хуже… Вот увидите: он еще недели две не покажется вам на глаза!
Мать Перри зашла с якобы обычным визитом, но Джульет понимала, что это всего лишь предлог, ибо, подобно десяткам других светских сплетниц, зачастивших в резиденцию Монфоров, как только распространилась весть о женитьбе Гаррета, дамы вознамерились заполучить из первых рук свеженькую информацию для сплетен, а заодно воспользоваться возможностью излить поток негодования на повесу.
