Благородный дикарь - страница 59

– Поезжай вперед, Уилсон, и передай, чтобы немедленно седлали Армагеддона. Я сейчас же отправляюсь в Лондон.

Глава 24

Ливрейный лакей Монфоров, который открыл дверь в ответ на настойчивый стук около девяти часов утра, не узнал посетителя.

– Извините, но для визитов рановато: ее светлость не принимает.

– Ну, полагаю, меня-то она примет, – улыбнулся мужчина. – Я ее муж.

Ливрейный лакей, узнав наконец, кто перед ним, широко раскрыл рот от удивления и забормотал извиняющимся тоном:

– Господи, лорд Гаррет! Тут все с ума сходят от беспокойства: мы уж думали…

– Могу себе представить! – усмехнулся Гаррет. – Но, как видишь, я жив-здоров и хочу поскорее увидеть свою супругу и дочь.

Лакей поклонился и поспешил исполнить приказание, а через мгновение на лестнице появилась и Джульет:

– Гаррет?

Он стоял у порога и мял в руках шляпу. По-мальчишески неуверенная улыбка едва ли могла выразить, как при виде ее дрогнуло сердце и запела душа. Все время, пока были в разлуке, Гаррет только и думал об этом моменте, опасаясь холодного приема: как-никак расстались они не лучшим образом.

– Привет, Джульет, – выдавил он наконец и, немного помолчав, добавил: – Прости меня!

Оперевшись о перила лестницы, она вздохнула с облегчением и ответила:

– Прости и ты меня.

В следующую секунду он уже держал ее в объятиях и кружил так, что юбки взлетали до колен, а лицо лучилось счастьем. Поставив Джульет на ноги, Гаррет принялся жадно целовать ее, вкладывая в эти поцелуи и просьбу о прощении, и желание убедиться, что он ей по-прежнему небезразличен. Она отвечала ему со всей страстью, и в ее поцелуях была и тоска по нему, и тревога, и – хочешь не хочешь – сомнения.

– Ах, моя дорогая! – пробормотал Гаррет, вглядываясь в ее лицо и осознавая, что и она побаивалась этой встречи. – Прости, что я уехал и оставил вас, а потом ничего не сообщал о себе.

– Прощу, если и ты меня простишь – за то, что потеряла деньги.

– Я сам был виноват, а не ты.

Она попыталась возразить, но он заглушил ее протесты поцелуем, от которого у обоих закружилась голова.

– Как я рада, что ты вернулся, Гаррет! Не представляешь, как я беспокоилась!

– Прости и за это! Вот Чарльз бы никогда…

– Перестань! Сколько можно себя сравнивать с ним? Его больше нет, а мы есть, и жизнь продолжается.

Гаррет удивленно вскинул брови. Ее слова так его обрадовали, что от избытка чувств он на какое-то время лишился дара речи и лишь прижимался щекой к ее мягким волосам, с наслаждением ощущая ее тело, прижавшееся к нему, и хрупкие плечи под своими руками. От нее исходил такой восхитительный аромат, что он тут же ощутил желание продолжить то, что они начали в свою первую брачную ночь.

– Значит, ты не собираешься допытываться, где я был? – чуть отстранив ее, с улыбкой спросил Гаррет. – А что, если я развлекался с какой-нибудь вдовушкой?

– Перестань поддразнивать меня! – воскликнула Джульет, шутливо шлепнув его по плечу. – Никогда в это не поверю.

Ее слова были как бальзам на душу.

– Правда? Неужели хоть кто-то в этом мире все-таки верит мне?

– У меня не было повода для недоверия, хотя, должна признаться, каждая сплетница в Лондоне – в том числе матушка и сестра Перри, которых я, потеряв терпение, выгнала вон, – побывала здесь, чтобы «открыть мне глаза», то есть всячески очернить тебя.

– Что ты сделала? Выгнала этих двух горгон?

– Ну да. Не могла же я бросить тебя им на растерзание!

Гаррет расхохотался, а потом спросил:

– Интересно, что они обо мне наговорили?

– Ну, что ты обесчестил чуть ли не все женское население Англии, а сейчас у тебя интрижка с женой лорда Пемберли.

Гаррет фыркнул:

– Не с женой, а с любовницей, да и закончилось все это больше трех месяцев назад. А все остальное – вздор!

– Я так и подумала, поэтому указала обеим леди на дверь.

– О, Джульет, чем мне отблагодарить тебя за доверие?

У нее вдруг увлажнились глаза и вспыхнули щеки, и он понял, о чем она подумала.

– Я знаю один способ…

– Кажется, я понимаю, о чем ты…

– Но сначала мне хотелось бы знать, где ты добыл этот странный – слишком уж для тебя простой – костюм и к какому решению пришел.

– Видишь ли, мне было знамение… Только не смейся, но мне приснился сон, в котором как наяву прошла вся моя прежняя жизнь и предстало то, что меня ждет, если ничего не изменить и продолжить катиться по той же дорожке. Я понял, что могу потерять тебя, если ничего не делать, поэтому все продал: дорогую одежду, украшения и… Крестоносца.

– О, Гаррет, как ты мог!.. Я же знаю, насколько он был тебе дорог…

Он пожал плечами и добавил:

– А еще я нашел работу. Конечно, в роскоши купаться мы не будем, но и с голоду не умрем.

– Работу? Ты будешь работать?

– Да. И хочешь знать где? Взвесив все «за» и «против», я проглотил свою гордость и пошел к тому типу, Спеллингу, который преследовал нас тогда ночью, чтобы узнать, какую работу он хотел мне предложить, прежде чем везти вас с Шарлоттой в Беркшир.

– Так все это время ты искал возможность содержать семью?

– Ну да… – усмехнулся Гаррет. – Пытаюсь стать достойным мужем и отцом.

– И что это за работа?

Он пожал плечами:

– Ничего особенного: как раз такая, к чему у меня есть способности, – драться.

– Драться? С кем? Гаррет, мне это не нравится.

– Все будет хорошо, не переживай.

– Сначала от его предложения ты пришел в ярость: был так оскорблен, что чуть его не убил, – а теперь говоришь, что все будет хорошо?

– Но ведь нам нужны деньги…

– Я думала, что джентльмены не дерутся ради денег.