Благородный дикарь - страница 63
– Может, нам лучше…
– Подняться наверх, в спальню? – закончил он шепотом. – Хорошая мысль, хотя я овладел бы тобой сию же минуту. Но, может, ты не готова и посчитаешь это предательством памяти человека, которого все еще любишь?
В его словах не было ни ревности, ни гнева: всего лишь простой и честный вопрос, заданный без каких бы то ни было эмоций, – как и легкое движение его пальцев, когда он коснулся цепочки, на которой висел медальон.
Джульет поняла, что он не спал в дилижансе и видел, как она разглядывала портрет Чарльза.
– Я не стану тебя торопить, Джульет, и уважаю твои чувства.
– Я тебе верю, и хотя ты мне очень дорог, возможно, никогда не смогу полюбить никого другого так, как любила Чарльза.
– Дорогая Джульет, – сказал он тихо, ласково погладив ее по щеке. – Когда я предложил тебе стать моей женой, ты не скрывала, что все еще любишь его. И я не питаю иллюзий, что когда-нибудь ты будешь относиться ко мне так же, как к Чарльзу, и принимаю это.
– А как же ты? У тебя же есть чувства ко мне?
– Мне кажется, что это видно невооруженным глазом.
Джульет судорожно вздохнула и отвела глаза, не в силах видеть, какой любовью светится его взгляд, потому что почувствовала себя очень виноватой из-за того, что не могла ответить ему тем же. Однако тело ее жило своей жизнью и сейчас было охвачено желанием: она тянулась к нему, словно цветок к солнцу. Что за странное состояние, когда входят в противоречие духовное и физическое?
И вдруг, совершенно неожиданно для нее, все встало на свои места и пришло понимание, что пора сделать выбор: либо опять погрузиться в печальные воспоминания, либо очертя голову сделать рывок к освобождению от пут прошлого – к свободе, которая сулила в будущем любовь и счастье для нее и Шарлотты.
Собрав всю свою храбрость, Джульет приняла решение и вдруг прижалась к нему:
– Тогда дай мне почувствовать свою любовь, Гаррет!
– Ты уверена, дорогая, что хочешь этого, что готова?
– Я не могу ответить, пока не разберусь, то ли это, чего хочу. Пока же я в полном смятении: с одной стороны, мой долг сохранить верность памяти Чарльза, но с другой… у меня появились определенные потребности и чувства к тебе, а не к нему. Если это в твоих силах, помоги мне забыть его.
– Пока не знаю, – сказал он с улыбкой, – но с удовольствием попытаюсь.
Джульет кивнула в предвкушении и закрыла глаза, тело ее охватила сладкая дрожь. Он целовал ее пальцы, прикасаясь к ним языком, она чувствовала его горячее дыхание, и сердце ее бешено колотилось.
– Ну и как, Джульет, у меня получается? – услышала она его голос с игривыми нотками.
Она открыла глаза и увидела по-мальчишески озорную улыбку на его лице. Глаза его искрились весельем. В это мгновение все страхи Джульет улетучились, ведь невозможно воспринимать всерьез какие-то переживания, когда тот, кому ты веришь и кто, возможно, даже любит тебя, смотрит на тебя такими глазами.
– О, Гаррет, с тобой невозможно говорить о чем-то серьезном!
– Вот и не надо! – Он поднес ее руку к своему лицу и провел пальцами по щеке. – Просто прикоснись ко мне, Джульет.
Она несмело, кончиками пальцев провела по его лицу, ощутив чуть отросшую щетину и тепло. Ей почему-то стало трудно дышать. Ее пальцы продолжили путешествие по его телу: по шее к мускулистому плечу, к широкой груди и плоскому животу под тонкой тканью сорочки. Она закрыла глаза, решительно настроенная взять инициативу в свои руки хотя бы для того, чтобы доказать себе, что готова расстаться с прошлым и способна опять полюбить.
Рука ее скользнула еще ниже, и Гаррет напрягся, затаив дыхание. Ее пальцы нерешительно остановились на поясе брюк: хоть было и страшновато, но желание победило и Джульет несмело прикоснулась к его естеству, основательно натянувшему ткань брюк.
Он резко втянул воздух и замер, а Джульет наклонила голову и посмотрела туда, где находилась ее рука:
– Ты… не возражаешь?
«О господи! Ну не идиотка ли? Разве такие вопросы задают мужу?»
– Конечно, нет: мне приятно.
Дрожащей рукой она опять провела по твердой плоти, и желание горячей волной прокатилось по ее телу, щеки запылали. Она уже забыла, каким мощным бывает мужское естество, и теперь это ее возбуждало и придавало смелости. Ей хотелось большего: чтобы оно оказалось внутри ее тела и чтобы любил ее не Чарльз, а Гаррет, и не потому, что он похож на Чарльза, а потому, что он – это он, ее муж.
Она взглянула на него, и он ответил ей довольной улыбкой, вселяя в нее уверенность. Она опять погладила утолщение, теперь нажимая сильнее, и у него участилось дыхание. Он закрыл глаза и, отступив на шаг, прижался спиной к стене.
– Переложи малышку на диван, – произнес он охрипшим от напряжения голосом, – так, чтобы она нас не видела.
– Но она спит, Гаррет.
– Все равно… Не хочу, чтобы она проснулась и увидела…
Джульет позабавили его слова, но просьбу она, на мгновение оставив его, все же выполнила, а когда вернулась, продолжила начатое.
– О… так лучше, – пробормотал Гаррет, а она продолжала трогать, исследовать и ласкать его сквозь ткань брюк.
Еще даже ничего не предприняв, он заставил ее забыть о прошлом. Сердце Джульет, медленно пробуждаясь, приводило все ее существо в радостное возбуждение.
Она вспомнила это великолепное ощущение – соблазнять мужчину: как захватывает дух и кровь приливает к щекам, когда чувствуешь, что он возбуждается. Она и сама была так возбуждена, что уже не могла остановиться и продолжала дрожащими руками ласкать его сквозь брюки.
Когда она опустилась на колени и принялась лихорадочно расстегивать одну за другой пуговицы, пока, наконец, его естество не вырвалось на свободу – огромное, горячее, нетерпеливое, – он застонал от удовольствия. Джульет взяла его в руки, прикоснулась щекой к теплой плоти и принялась покрывать нежными поцелуями по всей длине, потом раскрыла губы и легонько прикоснулась к нему языком.
