Унесённые «Призраком» - страница 164
– Что если мы не задержимся здесь, а встретим Рождество дома, в Сент-Джордже?
– Но ты так давно не видел родителей! – Мэри растерянно взглянула на него. – И мечтал, чтобы наш первенец появился на свет в Шотландии…
Стейн долго смотрел за окно, на низкое, темно-серое небо, на пожелтевшие поля и затянутые холодным туманом горы. А потом ответил:
– Дождемся, когда приедут Роберт и Кэтрин.
Мистер и миссис Айвор прибыли в Норленд на третий день после этого разговора. Лучших друзей сына сэр Уильям и леди Аннабель встретили крайне доброжелательно: Кейт была поражена их сердечным отношением к гостям и беспечной роскошью, царившей в особняке МакМоранов. И тем сильнее она удивилась, узнав, что Стейн всерьез обдумывает их с Мэри возвращение на Бермудские острова.
– Глупо оставлять дом, в котором вас так любят, – сказала она, – и где у вас будет все, что пожелаете. Ради чего?
– Ради дела, которому я отдал всего себя и которое приносит мне радость, а людям – пользу, – ответил доктор. – Ради свободы жить так, как мы считаем нужным, и ради любви, которая не требует роскоши, титулов и наград – лишь единения с теми, кто нам бесконечно дорог.
– Однажды ты уже отправлялся за призраком свободы с беременной женой, – напомнил ему Роберт. – Я бы не стал второй раз испытывать судьбу.
– Нет никакой судьбы. – Стейн нахмурился. – Ее придумали себе в оправдание люди, не имеющие смелости совершать поступки и отвечать за последствия принятых когда-то решений.
– А что скажешь ты, сестра? – Капитан повернулся к Мэри, но та пожала плечами:
– В богатстве ли, в бедности, в море или на суше… Не важно, где, только бы вместе.
– Бывает так, что люди, близкие нам с рождения, ведут себя, как чужие, а чужие, напротив, становятся родными и близкими, – снова заговорил Стейн. – И если семья – это те, кто принимает нас такими, какие мы есть, поддерживает во всем и не стремится переделать под свои представления о том, что хорошо и правильно, то моя настоящая семья – это вы. И наш общий путь лежит на Бермуды, где после долгих мытарств мы все наконец обрели друг друга.
Решение сына покинуть Шотландию сэр Уильям воспринял стоически, в отличие от жены, которая безутешно рыдала и умоляла остаться – или хотя бы навещать ее раз в год. Как бы то ни было, утром двадцать четвертого ноября «Призрак» покинул Эдинбург и отправился на юг, унося на борту две пары, связанные между собой чем-то более крепким, чем обычные узы дружбы. Ветер был попутный, волны поднимались невысоко, и уже на девятый день фрегат прошел мимо острова Сан-Мигел в Атлантическом океане, что подкрепило надежду прибыть на Бермудские острова за неделю до Рождества.
Они старались не думать в пути ни о чем плохом, словно это могло уберечь от нежданных бедствий, и говорили о будущей жизни, о планах и о рождественских подарках. Кейт с трудом удерживалась, чтобы не проболтаться подруге о бережно хранимом в трюме фортепиано фабрики Стодарта. Стейн уже представлял, как обрадуются друзья, когда он расскажет им, что леди Аннабель выделила ему десять тысяч фунтов из своих собственных денег и он, посоветовавшись с женой, принял решение отдать половину Роберту и оставшейся без приданого Кейт. А Мэри предвкушала встречу с отцом и все гадала, каким будет самый лучший подарок, который она преподнесет мужу следующим летом.
Каждый вечер перед сном подруги поднимались на шканцы и долго стояли рядом, глядя на ночное море и на усыпанное звездами небо. Ветер играл их распущенными волосами, переплетал белокурые локоны с темными, и казалось, в эти мгновения вселенная склоняется над ними в ожидании и прислушивается к их мыслям.
– Все же они странные, – однажды негромко сказала Кейт, пристально разглядывая знакомые созвездия. – Но не пойму, что с ними не так.
Мэри услышала шорох неподалеку и повернула голову. Мигнул крошечный алый огонек разгорающейся трубки, освещая смуглое лицо, серые клубы дыма потянулись в небо. Огонек погас, и неподвижный силуэт доктора Мина растворился в сгущающихся сумерках.
– Я поняла! – вдруг воскликнула Кейт. И схватила подругу за руку: – Они мертвые!
Холодная дрожь окатила Мэри от затылка до пят.
– Что? – тихо спросила она. – Кто?
– Звезды. – Кейт широко раскрытыми глазами смотрела вверх. – Настоящие, живые мерцают, а эти застыли, словно точки, нарисованные на холсте. И почему я раньше не догадалась?
Мэри хотела поднять голову, но не смогла. Ей отчего-то стало страшно.
– Я, пожалуй, пойду, – проговорила она, отступая к трапу. – Этельстейн ждет меня.
– Это уже не имеет значения, – раздалось из сумерек. – Время истекло.
Стоящий в тени Мин Чен указал трубкой вперед. Сперва они не поняли, куда именно. Потом присмотрелись, и Кейт испуганно ахнула.
Прямо по курсу в ночном океане поднималась гигантская, почти вертикальная водяная стена, перед которой чернела глубокая впадина. Она приближалась, бесшумно и быстро, и «Призрак» на всех парусах летел навстречу неминуемой гибели.
– Блуждающая волна, – прошептала Мэри. – Волна-убийца…
Кровь отхлынула от сердца, стало нечем дышать, голова закружилась. Кейт подхватила падающую подругу, встряхнула, заглянула в глаза.
– Мы выдержим, – уверенно проговорила она. – И выберемся, чего бы это ни стоило. Только не отпускай мою руку, ладно?
Отчаянно и тревожно зазвенел судовой колокол. Кейт огляделась: на палубе суетились матросы, их топот, крики и шум сворачиваемых снастей тонули в надвигающемся безмолвии. Она посмотрела на ют – Роберт был где-то там с Эйданом и офицерами, он наверняка уже знал, а Стейн, допоздна работавший над копией рукописи, даже не представлял, что творится снаружи.
