Виктор Вавич - страница 185

плечи у Всеволода Ивановича... И вдруг топот по мосткам - каб-лучищами вовесь мах. Всеволод Иванович вздрогнул - отчаянный стук, и еще, ещевразнобой - эх, топот, как крик. Всеволод Иванович дернулся, рванул дверь,к окну, в столовую - ух, бегут, бегут люди - опрометью вниз мимо окон,лупят по грязи - ребята бегут, гимназистки, бегут как отчаянно - и вот наклячонке вскачь.

- Ах, сукин сын! стражник конный! и прямо на ребят, и плеткой,плеткой! Ой, девчонку по лицу.

Всеволод Иванович застучал, не жалея стекла.

- Что ты, негодяй, делаешь!! - и опрометью бросился на улицу, отмахнулкалитку.

Стражник топтался среди улицы и старался садануть бегущих.

- Что ты, мерзавец, делаешь! - заорал Всеволод Иванович, бежал кстражнику, потерял туфли в грязи. - Ты что! Обалдел, прохвост! - ВсеволодИванович без шапки, с бородой на ветру, поймал клячу за повод и дернулвбок, рывом, всем стариковским грузным телом рванул вбок.

- Брось! - крикнул стражник и зубы оскалил на красном лице и нагайкузамахнул - Брось, сволочь!

- Арестант! Разбойник! Детей! - хрипел, рвал голос Всеволод Иванович,тянул клячу к воротам.

Стражник окрысил лицо, прянул вперед, достать старика, и вдруг чернымляпнуло в лицо стражнику - черной грязью, комом огромным залепило лицо,сбилась фуражка. Всеволод Иванович глянул - парнишка в картузе уж копалживыми руками, нагребал грязь в мокрой колее, а мимо бежали, бежали всякие,кто-то ударился с разбегу о Всеволода Ивановича. Всеволод Иванович елеподнялся из грязи. И вон с криком, с воем бежит толпа сверху улицы.Всеволод Иванович бросился во двор, еле пробился в калитку, вбежал в дом -старуха стояла в рост у своего окна и дергала рукой шпингалет. ВсеволодИванович даже не удивился, что встала, будто семь лет сном отлетели назад.Всеволод Иванович скользил грязной рукой, рвал, открывал замазанные окна, ивсе летело под руками, будто картон отдирал. Он бросился к старухе,оттолкнул, рванул раму, ударил ногой вторую - окно распахнулось.

- Сюда! Сюда! - кричит Всеволод Иванович, машет, гребет воздух рукойиз окна и бросился в Тайкину комнату - открыть, открыть, вмиг. И уж неслышно голоса - крик в улице. Лезут, лезут, двое лезут. Всеволод Ивановичбросился, тянул за руки, скорей, скорей! Не видел лиц, руки ловил, дергалвверх. Что это? Назад бегут! Сбились все, и ревет, плачет куча, воннапротив на забор лезет, срывается, ох, опять слетел. Ворота заперли!

- Бей стекла! Лезь! - крикнул Всеволод Иванович. - Бей им стекла! - Ноне слыхать за ревом голоса, он отскочил от окна, уж валят в окна, одинчерез другого, навалом, кашей, и уж замешали, затолкали в комнате ВсеволодаИвановича: не лица, изнанки одни, глаза на них и рты трясутся. Не разобратькто - старые или молодые, все лица, как одно. Всеволод Иванович пробивалсяк окну - нет, не лезут больше - Всеволод Иванович отгребал людей назад,кричал:

- В коридор, во двор!

В улице уже мало крику, нет крику, стражник вон и машет, грозитнагайкой в окно Всеволоду Ивановичу.

- Ракалья! - крикнул Всеволод Иванович, и оборвался голос. - Мерзавец,- кричит Всеволод Иванович, и нет голоса. - Еще чего-то грозит, мерзавец. -Всеволод Иванович глотнул слюну. - Глаша! Ружье! - еле слышно. - Ружье!Дай! - огнем режет горло.

Дальше поскакал мерзавец. Всеволод Иванович кинулся к себе в комнату,сорвал со стены двухстволку, хватал из патронташа пустые медные гильзы,бросал на пол.

- Черт проклятый! - Всеволод Иванович с силой шваркал гильзы о пол.

И вдруг дверь распахнулась - урядник какой-то, ух, рожа злая,нащетиненная.

- Это ты, это ты, - и войти боится, ружья боится. И Всеволод Ивановичзадохнулся, застыл на миг, бросил с силой ружье об пол и кресло, своекресло дубовое схватил, как палку, и без весу оно, как во сне бывает, иодной рукой занес и швырнул в стражника без надежды, как бумажкой. ВсеволодИванович глянул в дверь, и не было стражника.

Глаша, жена, Глафира Сергеевна, в белом, как в саване, стоит в белойрубахе, в кофточке. И Всеволод Иванович не слышит слов - кровь в голове,задавило уши, и кресло поперек коридора в дверях, а стражника нет.

И Глаша руки протягивает с мольбой. Всеволод Иванович вдруг заметил,что он все дышит, дышит, часто, воздуха побольше, скорее.

- Глаша!.. - дохнул Всеволод Иванович. - Ничего!.. Ничего! Выйди! - иВсеволод Иванович отмахнул рукой, чтоб ушла.

Всеволод Иванович отвернулся к столу, оперся кулаками, нагнулся идышал, дышал. Не оборачивался, слышал, как жена возится, расшевеливаеттяжелое кресло, силится пройти и зашлепала прочь босыми ногами. ВсеволодИванович все шире и шире качал воздух, во всю силу размахивал грудь."Стоять, стоять так надо, быком стоять, и дышать. Шевельнусь - сдохну", -думал Всеволод Иванович и слышал, как стучит кровь во всем теле.

- Испей, испей! - и Глаша стакан тычет, белая рука какая, пальцысухонькие.

Всеволод Иванович головой помотал. А она тыкала стаканом в губы.

Шапку долой!

ПЕТР Саввич стоял в толпе, все густо, плотно сжались, но к театру непройти. Петр Саввич протолкался вперед - кольцом стоят... а черт их знаеткто? Слободские, что ли? С дубьем все. Узнал двоих - в "пятой общей"содержались. Красные все. Свистят. И вон дым! Дым от театра. Сволочь какая!Солому жгут под стеной, под каменной, под окнами. Пожарная часть рядом. Иникто ничего. Вон конные стражники торчат - чучела, и хоть бы что.

- Эй, черти! - крикнул во всю хриплую глотку Петр Саввич. Иоглянулись, что с дубьем двое.

- Статистик, сукин сын? А ну давай! - и дернул один за плечо.