Виктор Вавич - страница 208

- На Соборную площадь, - ровным голосом сказала Анна Григорьевна.

"Как, как ее по отчеству?" - Анна Григорьевна вдруг дернула за поясизвозчика:

- Стой!

Анна Григорьевна соскочила.

- Сейчас, я в магазин, жди! - она проюлила сквозь прохожих в книжныймагазин, знакомые приказчики кланялись. - Адрес-календарь, ради Бога,скорее.

Ей совали, - сейчас закрываем, мадам Тиктина, - без пяти одиннадцать.

- Андреевна, Андреевна!! - шептала Анна Григорьевна на ходу.

Но Анна Григорьевна уж летела к выходу. У полицмейстерского дома АннаГригорьевна остановила извозчика.

Городовой прохаживался у освещенных дверей. Анна Григорьевна неспешнойпоходкой шла к дверям.

- Голубчик! - окликнула самым гостиным, самым дамским голосомгородового Анна Григорьевна. Городовой бойко подшагнул.

- Голубчик! Доложи Варваре Андреевне, что госпожа Тиктина, - и АннаГригорьевна тыкала вниз серебряным рублем. Городовой быстро спрятал рубль вруке.

- Не могу-с от дверей отлучаться, извольте сами позвонить, пройдитенаверх.

"Дождь, дождь! - обрадовалась Анна Григорьевна. - Когда я шла сдаватьпервую часть фонетики - дождь, и как ��частливо вышло", - и вспомнилась намиг мокрая панель на Десятой линии и волнение, когда не чувствуешь походки,и Анна Григорьевна поднималась по ковровой лестнице. Нажала звонок.Перекрестилась.

- Варвару Андреевну можно видеть? Доложите, Тиктина. - тихо сказалагорничной Анна Григорьевна.

Горничная ушла. Анна Григорьевна огляделась и быстро перекрестиласьеще раз. И в тот же миг горничная из дверей сказала:

- Просят. Пройдите за мной.

Анна Григорьевна шла по незнакомым натертым полам и по мебели, побуфету хотела скорей узнать, какая, какая она, эта полицмейстерша; онаносом тянула запах этой квартиры, и беспокойный запах духов слышала АннаГригорьевна в коридорчике - горничная стукнула в дверь.

- Войдите! - здоровый, кокетливый голос, и точно то же, что говорилголос, Анна Григорьевна увидела.

Хорошенькая румяная женщина с веселым любопытством глянула сдиванчика. Она даже не привстала, а снизу рассматривала Анну Григорьевну вовсе глаза, ждала сейчас интересного.

- Садитесь! - хлопнула Варвара Андреевна по диванчику рядом с собой. -Это вы мать того студента, что Вавич арестовал? Ну рассказывайте,рассказывайте, - и полицмейстерша усаживалась поудобней. - Слушайте, этоправда, что он убил Сороченку, городового Сороченку? - и полицмейстершавытянула вперед сложенные губки, будто сейчас скажет "у"!

Анна Григорьевна, задохнувшись, смотрела, секунду молчала и вдругбросилась на пол на колени.

- Господи, если вы женщина, если есть у вас сердце, женское сердце...Я ведь мать, клянусь вам всем, что есть дорогого, кровью моей клянусь - онне убийца, мой сын не убийца, он никого не убивал, клянусь вам, чем хотите,- и Анна Григорьевна сдавила руки, прижала к груди, хрустнули пальцы.

Варвара Андреевна откинулась назад и блестящими любопытными глазамиглядела, что будет дальше.

- Нельзя, нельзя, чтоб сына моего... - задыхалась Анна Григорьевна, -пове... повесили. Нет! Этого не может, не может быть, - и она сложеннымируками ударила по коленям Варвару Андреевну. - Варя! Варенька!! - вдругвскрикнула Анна Григорьевна, на миг испугалась: порчу, кажется, порчу, авсе равно! - Никогда, никогда, - мотала головой Анна Григорьевна.

- Нет, нет, - сказала вдруг Варвара Андреевна, - садитесь, садитесь, ябоюсь... вам нехорошо станет. - Она потянулась к звонку.

- Не надо! Умоляю! - схватила ее за руку Тиктина и прижала эту руку кгубам, со страстью всасывалась в нее поцелуем.

- Садитесь, садитесь, - не отрывала руки Варвара Андреевна. Другойрукой она подталкивала старуху под локоть. - Ваш сын юрист? Он что же...

- Нет, нет, он естественник, он хороший, милый мальчик. Он учится, -говорила, перебивала себя Анна Григорьевна, вся в слезах.

- Мальчик? А он-то героем каким тут. Вообразите, - перебивала ВарвараАндреевна, - он так тут рассказывал, будто кавказского абрека схватил. Аревольвер?

- Нет... нет! - мотала головой Анна Григорьевна. - Не револьвер...

- А, может быть, он выдумал револьвер? - вдруг вскинулась всем лицомВарвара Андреевна. - Подложил! Подложил! Нет! Серье-о-озно! - пропелаВарвара Андреевна. Она за плечи повернула к себе Тиктину, глядела ей влицо. - Ведь мо-о-ог! Он наха-а-ал!

Анна Григорьевна ничего не понимала.

- Нет, нет. Он скромный...

- Да не сын, а Вавич, Вавич, квартальный! И он дурак. Ах, дурак! А язнаю, а я знаю! - вдруг вскочила с дивана полицмейстерша, она топталась,вертелась по ковру, пристукивала ногой. - Знаю! - и хлопнула в ладоши.

Анна Григорьевна следила за ней, за радостью, искала глазами помощи ввещах - они, чужие, упористо стояли на своих местах и улыбались с хозяйкой.У Анны Григорьевны бились губы и не выходили слова, она хотела снова статьна колени. А полицмейстерша вдруг схватила ее за голову, нагнулась и быстрозаговорила в ухо.

- Да... есть, есть... - бормотала в ответ Анна Григорьевна, -кажется... наверно, наверно, браунинг.

- Только тсс! - подняла мизинчик полицмейстерша. - Только сегодня.Сейчас! - Она глянула на фарфоровые часики на полочке. - Ой, без четверти,после двенадцати ходить нельзя. Городового... Нет! У меня есть пропуски,Настю, моя Настя с вами пойдет. И только, - таинственным шепотом заговорилаВарвара Андреевна, - только тихо, тихо и оберните, лучше в коробку. Нет! Вкартонку, как шляпу! и бумагами, бумагами! - она месила руками в воздухе,