Игра по ее правилам - страница 19
– Зачем тебе ей помогать?
Дик продолжил сочинять мелодию. Сделав очередную запись, он сказал:
– Представь себе, как нужно отчаяться, чтобы подбросить собственного ребенка к автобусу гастролирующей группы. Готов поспорить, что мать Ноэль сама еще ребенок. Она увидела наш автобус и совершила этот безрассудный поступок. Если она не наркоманка и не алкоголичка, я сделаю для нее все, что могу.
Диллон взял у него блокнот, сделал там несколько заметок и вернул ему.
– Попробуй сыграть вот так.
Дик последовал его совету и улыбнулся:
– Так намного лучше. Спасибо.
– Пожалуйста. – Прослушав еще кусочек мелодии, Диллон сказал: – А теперь назови мне настоящую причину.
Дик думал о причинах своего поступка с того момента, как впервые увидел Ноэль.
– Если бы я только ее знал. Я увидел этого милого ангелочка, и в груди у меня что-то сжалось. Заботиться о Ноэль непросто. Я постоянно испытываю усталость. Я не сплю по ночам. Прислушиваюсь к ее дыханию, боясь, что она может внезапно умереть во сне. У Ноэль бывают кишечные колики, а скоро у нее начнут резаться зубы.
– Гм…
Собираясь с мыслями, Дик повторно сыграл новую мелодию.
– Я вдруг понял, Диллон, что хочу иметь семью. Я смотрю на наших кузенов с их женами, наблюдаю за тем, как Корд общается с Си-Джеем. Все они счастливы. С тех пор как Ноэль живет у меня, я не хочу уходить из дома. Если ее мать не найдется, я ее удочерю. Я хочу встретить достойную женщину, которую так полюблю, что захочу, чтобы она нарожала мне детей. Потому что я хочу, чтобы у Ноэль были братья и сестры. Чтобы мой дом был наполнен веселым смехом. Как было в нашем доме, когда мы росли.
Диллон потрогал рукой лоб Дика и рассмеялся:
– Жара у тебя нет. Но ты хоть понимаешь, что встретить в наши дни женщину, которая захочет родить семерых детей, практически невозможно?
– Насчет семерых детей ты, конечно, загнул. У меня нет восьми спален, и я не хочу, чтобы мои дети делили друг с другом комнаты. Тебе в этом плане повезло, поскольку Хантер быстро покинул родительский дом. А мне пришлось делить комнату с Такером, который в два года храпел, как взрослый мужчина. Я просто хочу, чтобы у Ноэль были братья и сестры.
Диллон поднял брови:
– У тебя уже есть на примете кандидатка на роль матери твоих детей?
– Нет.
– А мне кажется, что да, Дик. Я думаю, что ты неравнодушен к Куинси Кинсейд.
– Нет! – Наверное, ему не следовало так поспешно отвечать на слова брата, потому что Диллон не поверил ему и давился от смеха. – Ее не интересую ни я, ни дети. Дилл. Ты ее видел. Она бледнела от ужаса всякий раз, когда думала, что ей могут предложить подержать ребенка.
– Маме она нравится.
– Заткнись.
Диллон рассмеялся:
– Тебе она тоже нравится. Я бы даже сказал…
– Больше ни слова, Дилл, – произнес Дик предупреждающим тоном.
В следующий момент раздался стук в дверь, и в комнату вошел Кенджи:
– О чем шепчетесь, ребята?
Куин сидела на краю кожаного дивана. На столике перед ней стоял большой серебряный поднос с полным кофейно-чайным сервизом. Кто в наши дни принимает гостей таким старомодным образом? Наверное, только женщины, которые носят жемчужное ожерелье с джинсами и ковбойскими сапогами.
Миссис Тейт убедила ее остаться на ужин. Она не приняла бы «нет» в качестве ответа. Мать Дикона даже заставила Куин подержать на руках Ноэль якобы для того, чтобы она сама убедилась, что с малышкой все в порядке. В словах миссис Тейт была насмешка, и Куин покраснела.
Теперь, по ее ощущениям целую вечность спустя, они пили чай и кофе. Миссис Тейт сидела прямо, расправив плечи и высоко держа подбородок. Куин подумала, что ее приняли бы за свою в аббатстве Даунтон.
– Я рада, что вы согласились остаться на ужин, Куинси. Мы ведь с вами друзья, и я могу называть вас по имени, не так ли?
– М-можете.
Черт побери, почему ее голос дрожит? На всякий случай она поставила свою чашку с кофе на блюдце.
– Пожалуйста, зовите меня Кэтрин. Полагаю, что мы с вами сможем подружиться еще больше, когда обо всем поговорим.
Кэтрин Тейт улыбнулась ей. С виду эта улыбка была невинной, но Куин догадывалась, что их разговор будет вовсе не о погоде и о моде. Она знала, что ходит по тонкому льду, поэтому улыбнулась и молча кивнула в ответ.
– Куинси, поскольку вы занимаете такое большое место в жизни моего сына, я думаю, что вам следует познакомиться поближе.
– Нэт, мэм.
Пожилая женщина вопросительно подняла брови, и Куин пришлось дать ей развернутый ответ.
– Я хотела сказать, мэм, что не занимаю никакого места в жизни Дикона. Я езжу к нему только потому, что мое начальство поручило мне ежедневно справляться о благополучии ребенка в ходе расследования. Когда будет найдена мать малышки и получены результаты анализа ДНК, я…
– Что, Куинси?
– Я больше не буду иметь никакого отношения…
На этот раз улыбка Кэтрин Тейт была похожа на волчий оскал.
– У вас отношения с моим сыном?
– Боже мой, нет! – нервно бросила Куин. – Мы не… Мы просто… Между мной и вашим сыном нет того, на что вы намекаете, и не будет. Я патрульный полицейский, выполняющий свою работу. Ваш сын… Дикон… Он…
– Красивый? – Теперь Кэтрин Тейт выглядела как кошка, съевшая сметану. – Талантливый?
– Да. Безусловно. Но он и я… Мы не…
– Вы знаете, что моя мать была южанкой?
От столь внезапной смены темы у Куин голова пошла кругом.
– Я… Нет. Я ничего не знаю о вашей семье.
Кэтрин снисходительно посмотрела на нее:
– В таком случае вам следует узнать, дорогая. Мама была родом из Джорджии. С папой она познакомилась в Атланте на танцах. Он происходил с Запада и приехал на Восток, когда заработал свой первый миллион. Он был фермером-скотоводом и нефтяником. Он был высоким и красивым, и мама влюбилась в него с первого взгляда. Она сбежала из дома и тайком вышла за него замуж, потому что родители были против их отношений. По крайней мере, так было до тех пор, пока они не узнали о размере банковского счета моего папы. Это сделало его их любимым зятем. – Пожилая женщина подняла руку и погладила пальцами жемчужное ожерелье на своей шее. – Мама всегда носила жемчуг. «У каждой южной женщины должна быть нитка жемчуга, Кэтрин, – говорила она мне. – Это дает ей возможность что-то перебирать пальцами, когда ей хочется заламывать руки», – по-южному протянула Кэтрин Тейт, затем добавила своим обычным голосом: – В какой бы тяжелой ситуации вы ни оказались, дорогая, никогда не нужно заламывать руки.
