Замуж со второй попытки - страница 22
Ее улыбка согрела его, и он внезапно почувствовал себя лучше.
— Вам сейчас тяжело с больной ногой взбираться на горы…
— К счастью, это временно. Когда поправлюсь, меня уже ничто не остановит.
Свет, сияющий в глазах Миллы, завораживал Кормака.
Он сглотнул.
— Мне пора уходить.
Она кивнула.
— Я провожу вас.
Выйдя на террасу, она подняла лицо к небу.
— Так много звезд! В Лондоне они никогда не кажутся такими яркими…
— Это из‑за светового загрязнения. — Кормак запрокинул голову и посмотрел вверх. — В пустыне звезды тоже выглядят потрясающе…
— О боже! — Милла повернулась к нему. — Вы это видели?
— Что?
— Зеленую вспышку. — Она бросила на него игривый взгляд. — Полагаю, это высадился марсианский десант.
Кормак невольно рассмеялся.
— Не хочется вас разочаровывать, но, вероятно, это начинается северное сияние. Повремените возвращаться в дом. Вам понравится это зрелище.
Ветер усилился, и Кормак заметил, что Милла плотнее запахнула кардиган.
— Я никогда прежде не видела северного сияния. Но было бы неплохо полюбоваться им в компании. Вы не задержитесь ненадолго?
Не в силах отвести взгляд от ее губ, Кормак почувствовал, как его плечи напряглись от нерешительности. Он знал, что ему пора, но наконец неловкость между ним и Миллой исчезла, так что, возможно, не будет никакого вреда от того, что он вместе с ней посмотрит на северное сияние. Тем более оно для Миллы в новинку.
Кормак облизнул губы и ответил:
— Конечно. Почему бы и нет?
Ее лицо просветлело.
— Хотите выпить? У меня есть виски — разумеется, ирландское, но я никому не скажу.
Он улыбнулся.
— Ирландское? Звучит отлично.
— Слахн‑ча! — по‑ирландски произнес заздравный тост Кормак.
Милла, сидящая на диване‑качелях, улыбнулась и отозвалась на родном языке:
— Слахн‑ча ху‑гехт! И за ваше здоровье тоже!
Кормак сделал глоток, почувствовал, как виски обожгло горло, а затем присел на край террасы и, глядя в небо, задумался над тем, какую безопасную тему выбрать для разговора.
— Где вы родились?
Милла, завернутая в принесенное им одеяло, ответила:
— В Голуэе. Моя семья по‑прежнему там живет, а я уже давно перебралась в Лондон. А что насчет вас? Где вы сейчас живете?
Кормак мысленно выругался. Он не хотел говорить об армии, но было уже поздно отступать.
— Я служу в штаб‑квартире Корпуса королевских инженеров в Чатеме.
— Вам там нравится?
— Вообще‑то, нет.
— Тогда почему…
— Я думал, вы хотели посмотреть на северное сияние, — перебил настойчивую собеседницу Кормак.
— Я могу одновременно наблюдать за небом и беседовать — это называется многозадачностью. Кроме того, вы сами начали этот разговор.
Он вздохнул.
— Я служу в Чатеме, потому что моя командировка подошла к концу.
— Ваша командировка?
— Нас отправляют за границу на некоторое время, а затем мы возвращаемся на базу.
— А вы предпочитаете командировки?
Кормак вспомнил свой стол в офисе, заваленный бумагами.
— Конечно. Только тогда мы делаем настоящую работу и можем менять ситуацию к лучшему.
— А куда вас отправляли в командировки?
Кормак стиснул зубы, недовольный тем, что упрямица продолжала свои расспросы.
— На Балканы, в Ирак… в Афганистан.
— А куда вы отправитесь потом?
Сердце Кормака словно сжала ледяная рука. Он посмотрел на полярное сияние, уже играющее в небе, и поднялся на ноги.
— Еще не известно… Что‑то мне захотелось пить. Вам принести воды?
На кухне Кормак наполнил два стакана водой из‑под крана. Вернувшись на террасу, он протянул Милле стакан и снова поднял глаза к небу.
— Ваш жених тоже был художником?
Она немного помолчала, а затем ответила:
— Да, но я не хочу говорить о Дэниеле.
— Простите.
— Вам не нужно извиняться. Я больше не люблю Дэна. Просто мне нужно вылечить свою раненую гордость.
— Для меня это звучит как бравада.
Милла рассмеялась.
— То, что не убивает, делает тебя сильнее.
Ее слова показались Кормаку неискренними, но он все равно улыбнулся.
Она встала и прихрамывая подошла к нему.
— Знаете, когда мы впервые с вами встретились, вы были другим.
— Другим?
— Менее приветливым и чопорным.
— Чопорным?
Кормак потер ладонью затылок.
— Может, это потому, что вы были такой колючей?
Пришел черед Миллы удивиться.
— «Колючей»? Так вот как вы обо мне подумали?
Он улыбнулся.
— Я всего лишь пытался помочь вам сменить колесо, а вы начали палить в меня из всех пистолетов.
— Но ведь вы даже не представились и вели себя так отчужденно… Вы сами виноваты, — со смехом в голосе ответила Милла.
Кормак пожал плечами.
— Признаю, что не силен в светской болтовне, но я умею слушать собеседника, а еще замечаю некоторые вещи.
— Какие?
— Например, полярное сияние. Вам стоит посмотреть вверх.
Представление было в полном разгаре — в небе пульсировали и мерцали светящиеся изумрудно‑зеленые шторы. Время словно остановилось, и на мгновение Кормаку показалось, что, кроме него и Миллы, на свете больше никого не осталось.
— Это прекрасно, Кор, не правда ли? — произнесла Милла прерывающимся от волнения голосом.
Она продолжала называть его «Кор», и это обращение так нежно звучало в ее устах. Он посмотрел на ее лицо, на играющую на губах улыбку. Милла вся словно сияла, и Кормак ощутил непреодолимое желание прикоснуться к ней.
