Обещать – значит жениться - страница 19
– Извините. Я в порядке.
– В этой комнате вам ничего не угрожает. Вот, возьмите.
Гейб вложил в ее ладонь небольшой белый кулон на цепочке.
– Это сигнализация. Нажмете кнопку – и на мой телефон поступит сигнал тревоги.
– Спасибо.
Надевая кулон на шею, Этта подумала, что не должна зависеть от Габриэля – нужно самой разработать план, как избавиться от Томми. Ведь едва фамильное древо Деруэнтов будет готово, граф перестанет ее охранять.
Ну а пока она в безопасности, и можно с головой уйти в работу.
Несколько следующих часов пролетели как в тумане. Этта просматривала и сортировала документы, чувствуя, как ее охватывает умиротворение от погружения в историю. За строчками в старинных томах словно оживали реальные люди, жившие много веков назад.
Впрочем, Этта не могла полностью забыть о том, что в этой же комнате вместе с ней находится Габриэль. Он старался не мешать ей работать, но наконец не выдержал:
– Думаю, пора на сегодня заканчивать, пока вы не свалились с ног от усталости.
Этта, возившаяся со старинными манускриптами, сложенными в шаткую стопку, поднялась и провела рукой по лбу.
– Который час?
– Пора ужинать. – Граф указал на тарелку с засохшими бутербродами: – К тому же вы не притронулись к обеду.
– Извините, я заработалась.
– Вижу. Но я, как ваш работодатель, принял решение: на сегодня достаточно. Я ведь еще даже не показал вам вашу комнату. Так что идемте! Вы умоетесь, переоденетесь и за ужином дадите мне полный отчет о ваших успехах.
– Ладно.
Этта взглянула на свою покрытую пылью одежду.
Надо же было так перепачкаться!
Идя вслед за Гейбом по коридору, Этта ощущала слабый запах пыли, исходящий от обоев, местами отставших от стен, кроме этого, еле заметно пахло затхлостью и сыростью. Шагнув за графом в какую-то дверь, Этта застыла на пороге, изумленная контрастом. Взгляду предстала широкая, плавно изгибающаяся дубовая лестница, застеленная роскошной ковровой дорожкой, элегантная, полированная старинная мебель на начищенном до блеска паркете, на стенах – портреты в позолоченных рамах, кругом – бархат и гобелены.
– Эта часть дома открыта для посетителей, – пояснил граф.
Этта провела ладонью по резным перилам и обвела взглядом интерьер, дышащий историей.
– Вот мы и пришли. – Габриэль отпер дверь, на которой висела табличка «Не входить», и они ступили в обшарпанный коридор. – Все наши деньги уходят на поддержание в хорошем состоянии помещений, посещаемых туристами. Потому, боюсь, вам не удастся пожить в роскошных покоях.
– Все равно для меня эти комнаты – часть истории. Полагаю, здесь когда-то жили слуги. Возможно, кто-то из моих прапрабабушек работал в этом особняке судомойкой.
Граф открыл дверь.
– Надеюсь, вам тут будет вполне удобно.
– Да, разумеется.
Комната была непритязательно меблированной, но чистой. Конечно, стены не помешало бы покрасить, зато на туалетном столике стояла ваза со свежесрезанными цветами, а старинные лепные карнизы напоминали о том, сколько веков простоял этот дом.
– Через полчаса я за вами зайду. Ванная комната – через коридор, напротив вашей двери.
Тридцать минут спустя Гейб рассматривал свою гостью, сидящую за огромным столом в просторной кухне. Этта переоделась в джинсы и мешковатый джемпер. Ее лицо, на котором не было ни капли макияжа, обрамляли влажные локоны. Она казалась до странного юной.
Граф водрузил мясную запеканку на гору вареного риса и передал тарелку Этте.
– Пахнет божественно! Вы сами это приготовили?
– Нет. Я умею готовить, но не так замечательно, как это делает наша домоправительница. Сара живет тут уже много лет и всегда очень рада, когда кто-то из членов нашей семьи сюда приезжает.
Вообще-то именно по Саре больше всего скучал маленький Гейб после отъезда в интернат, ведь она была одной из немногих, кто когда-либо его обнимал.
– Так вы тут не живете?
– Нет. У меня своя квартира в Лондоне.
Перед тем как жениться, Габриэль собирался отремонтировать один из пустующих в поместье старых домов, чтобы жене не пришлось жить с его родителями в этом особняке, потому что Гейб и сам не хотел находиться с отцом и матерью под одной крышей.
– Должно быть, в детстве вам тут очень нравилось. Я, например, была вне себя от радости, когда смогла переехать с дочкой в маленький домик, где у нее есть собственная спальня. А тут такие просторы, такие сады! Просто волшебно!
– Я проводил тут не очень много времени, – бесстрастным тоном отозвался граф.
Этта наморщила лоб.
– А где же вы жили? Я всегда считала, что Деруэнты проводили в своем имении круглый год.
– В восемь лет меня отдали учиться в интернат, а на каникулах обычно отправляли в различные лагеря.
Родители хотели таким образом закалить характер Габриэля. Они пришли в смятение, когда их наследник сбежал из интерната, и первым делом уволили няню Меган Энсти, которая присматривала не только за маленьким графом, но и за его сестрами.
Няня была Гейбу куда ближе, чем родная мать. Мальчику при расставании хотелось расплакаться, но он сдержался, понимая, что, если даст волю слезам, родители отзовут у Меган выданное рекомендательное письмо, обвинив ее в плохом воспитании их сына. Поэтому Габриэль лишь вежливо попрощался с няней, и в тот же день его снова увезли в интернат.
Возвращение туда врезалось в его память навсегда. Он до сих пор помнил, как тяжело переживал потерю Меган, виня себя в том, что ее уволили. Именно тогда Гейб понял, что если бы не привязался к ней так сильно, то ни для него, ни для нее расставание не было бы таким болезненным.
