Сладкое зло - страница 40

— Ты хочешь сказать, что не только видишь чужие эмоции, но и сама их испытываешь?

— Да. А ты нет?

— Нет! Я только вижу цвета. Способность чувствовать за другого у тебя, наверное, от матери.

— О! — Я не понимала, что на это ответить.

— Погоди-ка, — проговорил Каидан, и на его лице появилось хитроватое выражение. — Выходит, ты чувствуешь вожделение всякий раз, как его испытывает кто-нибудь рядом с тобой?

— Нет — то есть там всё по-другому. Появляется ощущение, как будто мне чего-то не хватает. Довольно неприятное.

— Гм. Плохо. Не хочу тебя обидеть, но ты должна стать чуть жестче. Это тебе поможет — ты научишься видеть демонов и понимать, зачем они явились.

Он был прав — я и сама знала, что рано или поздно мне придется заняться этим вопросом. Но прямо сейчас я хотела получить больше информации.

— Что именно делают духи-демоны?

— Шепчут людям на ухо ничего не значащие гадости.

Каидан вел машину одной рукой, а во второй был карандаш, который он почти машинально вертел между пальцами.

— Как это?

— Тебе знаком тихий внутренний голос, звучащий у тебя в голове? Люди еще любят называть его «совестью».

Я кивнула.

— На самом деле они так получают сообщения от ангелов-хранителей. А духи-демоны внушают им другие мысли, и в их сознании происходит битва. На одной стороне — бесовские мысли, на другой — собственные чувства человека и то, что старается донести до него ангел. В старину считали, что у человека за одним плечом стоит ангел, а за другим — дьявол, и это не так уж далеко от истины. Допустим, демон нашептал девушке, что она некрасивая и не достойна любви. На этом его дело сделано, он летит за следующей жертвой, а ангел-хранитель девушки начинает шептать ей свое: она, мол, красивая, достойная, и так далее, и тому подобное. Как ты думаешь, кому она решит поверить?

До чего же несправедливо устроен мир! Я продолжила расспросы.

— Как часто демоны посещают людей?

— По потребности — кого-то раз в месяц, кого-то раз в год. Зависит от человека.

— А почему им это позволено?

Я не могла не чувствовать обиду за всё человечество. Но горечь, прозвучавшая в ответе Каидана, заставила меня вздрогнуть.

— Может быть, потому, что Творец не так добр и не так любит людей, как ты привыкла думать.

— Ты что, гневаешься на Него?

Я не вполне понимала, почему это меня удивляет.

— Он ни разу не сделал для меня ничего хорошего. Я был проклят в момент зачатия, и ты, быть может, тоже — то ли вместе с частицей ангела, то ли без нее.

— Как это?

Он провел рукой по волосам и уставился на дорогу.

— Исполины не имеют шанса на искупление. Это первое, чему нас учат. Мы отправляемся в ад вслед за отцами.

Что? Не может быть! Каидан наверняка ошибается.

— У меня такое просто не укладывается в голове. Скорее уж отец не хотел, чтобы у тебя возникла хоть малейшая мысль стать не гениальным соблазнителем, а кем-то еще.

— Посмотрим. Ты ведь скоро увидишься со своим отцом — спроси его.

Я пыталась отвлечься от спутанных чувств, разглядывая пейзажи за стеклом, но даже граница Техаса оставила меня равнодушной. Все мысли были только о том, что кого-то — включая меня — возможно, обрекли гореть в аду. Такого просто не могло быть, и мне требовалось во что бы то ни стало выяснить истину. Только лучше бы узнать ее не от демона, а мой отец — демон.

На бескрайней техасской равнине взгляду не за что было зацепиться. Я прислонилась к дверце, и глаза закрылись сами собой.

Каидан тронул меня за плечо. Я резко выпрямилась, разлепляя ресницы, пригладила волосы и осмотрелась. Мы находились посреди совершенно пустого места. На мили и мили вокруг — плоское ничто.

— Извини, что бужу тебя, но надо остановиться — горючка кончилась.

Мы заправились в придорожной лавочке — бензином, а заодно сэндвичами, яблоками, напитками и ореховой помадкой, которую готовила жена хозяина заведения.

Сам хозяин говорил на роскошном техасском диалекте. Это совершенно заворожило Каидана. Он задавал мужчине один глупый вопрос за другим, только чтобы тот продолжал говорить, а потом, уже в машине, пытался по-техасски растягивать слова: И куда-а это вы-ы, молодые лю-уди, намы-ылились? Ка-а-рта-то у на-ас ста-а-рая, во-он она-а, по-за йя-ащщиком с йя-аблоками.

Я заливисто хохотала.

— Он не говорил «по-за ящиком»!

— Зато мне всегда хотелось завернуть что-нибудь этакое. Обожаю американцев. У тебя тоже симпатичный американский акцент, но легкий, а у него — просто жуть.

— У меня акцент?

Каидан кивнул.

Сама я не думала, что моя речь выдает во мне южанку, но со стороны, конечно, виднее.

— Расскажи мне о местах, где ты жил. — Я склонилась в сторону Каидана, распаковала первый из двух его сэндвичей, обернула нижнюю половину салфеткой и вручила ему.

— Спасибо. — Он откусил огромный кусок, прожевал, проглотил и начал рассказывать. — Я родился в Лондоне. Моя мать умерла в родах, как все матери исполинов. — Тут он откусил снова, а я задумалась.

— Мы все время ездили туда-сюда по Британским островам, так что я, пока рос, успел пожить в Англии, Ирландии, Шотландии, Уэльсе. Ездил ненадолго во Францию, Италию и Южную Африку. А в Соединенных Штатах оказался впервые. Атланта меня поначалу разочаровала — мне хотелось жить в Нью-Йорке, — но сейчас я к ней притерся.

В нем всё было волнующим и экзотическим. Это мое первое путешествие, а он уже столько повидал. Я принялась за яблоко, радуясь тому, какое оно крепкое и хрустящее.