Око силы - страница 34

Я не хочу засыпать. Я хочу чувствовать это, как можно дольше. И чувствую. Даже во сне.

Вот это да. Мы с Бабочкой пришли к нашей паре, и я сразу понял, что случилось. Демон немного виновато смотрит на меня. Нет, с этим, конечно, решительно нужно что-то делать. Не хватало только, чтобы он брякнул какую-нибудь ерунду моей подруге из-за своих странных метаний, в которые он меня втягивает.

Бабочка тоже поняла, что произошло. Потому что Демон не скрывал этого. Они вели себя, как пара, касались друг друга, Демон нежно целовал подругу в голову, они сплетали пальцы, улыбались друг другу, когда просили друг друга о чем-то.

Мне удалось уединиться с Подругой. Она смущенно-счастливо ответила на поздравления, кинулась ко мне, почему-то уверяя меня, что это все моя заслуга. Женщины, конечно, часто на эмоциях плохо находят причину происходящего. Мне осталось только заверить ее, что все будет хорошо. Что я могу еще сделать? Только делиться своей уверенностью.

Мой друг, конечно, заявил, что он не при чем. Как же! Я-то помню, что за жизнь у меня была до него. Но мужчины, вообще, плохо разбираются в причинах происходящего.

Мне казалось, что утром все кончится, что Демону станет неловко и он уйдет до того, как я проснусь, и будет вести себя, как будто ничего не было. Но нет, он проснулся раньше, и ждал, пока я открою глаза. Улыбнулся. Сказал что-то нежное. И мне бы так хотелось это запомнить, но сердце опять прыгнуло мне в мозг, и слышен был только его стук. Но он потянулся ко мне поцеловать меня, но теперь, счастливо вскрикнув, мне удалось ответить.

Мы не обсуждали нечаянную близость, но Демон вел себя так, как будто у нас отношения. Не знаю почему. Не хочу ничего уточнять. Пусть будет так, пусть даже кончится неожиданно. Не сейчас, может, потом. Может, я смогу спросить потом.

Я не знаю, за что мне это счастье. Но я хочу прожить каждую его минуту. Наверное, и хорошо, что мой недуг не дает мне права на надежду. Когда нет надежды, тебе нечего терять. А значит, нечего и бояться. И можно делать то, что хочется.

21. Признания 

Я пытаюсь не привязываться в своей истории ни к датам, ни даже к сезонам, ни к стране. Но, конечно, несмотря на всю универсальность истории, рассуждения к чему-то привязаны. Не во всех деревнях размывает ливнями дороги, не во всех деревнях небо показывает небесные спектакли. Не все деревни имеют историю про колдунов, ушедших в лес.

Какие-то привязки есть. Предположим, что мы встретили Новый год, и сейчас у нас весна. Просто весной, при приближении лета, легче вести повествование. Может, поэтому, многие знаковые события происходят в это время. Весна – время пробуждения природы, недаром в языческие времена новый год праздновали не зимой, а весной. Начало года, начало жизни. Предвкушение жизни, влюбленность перед любовью. И лето – как квинтэссенция жизни. И любви. Мы привыкли так генетически – тепло, а значит, мы не умрем. Хотя, конечно, осенью, несмотря на возможный холод умереть шансов гораздо меньше, потому что это главная урожайная пора. Но эволюционная прагматичность диктует нам, что всегда можно найти кого съесть, а вот тепло и холод понятия неконтролируемые.

Может, потому люди по всему миру так бурно празднуют начало года. Да, его перенесли на зиму, но радость начала жизни еще не стерлась, за миллионы лет эволюции.

И вот мы, как обычно, собрались у Подруги и заговорили про влюбленность, по моему мнению, состояние влюбленности достаточно сильно спаяно с чувством предвкушения. Дальше, мы перешли на обсуждение самой эмоции предвкушения, которая мне почти недоступна.

Мне никогда не было понятно нелепое высказывание, что предвкушение слаще самого праздника. В моей стране, - ее сейчас нет на карте мира, но она осталась навсегда в сердцах тех, кому она стала Родиной, да, я писатель из страны, которой не существует, — двадцать пятого декабря, не раньше, раскрашивали витрины сказками, украшали магазины, ставили елки, и поздравляли друг друга с Новым Годом, реже с наступающим. И для меня начинался Новый Год. Само празднество. Мне нравились сами дни до, и ожидание самого праздника не просто не терзало меня, а его, вообще, не было. Не было ожидания чуда, но было много новогоднего кино, красивых витрин, запаха мандаринов и сладкого мороза. Сами дни были праздником. Иногда меня водили на какой-нибудь детский спектакль, это тоже было частью праздника. Потом наступал сам праздник, чаще, конечно, унылый, потому что ты ребенок, ты встречаешь его с родителями, не с приятелями, не с подружкой – потому что они же тоже вынуждены сидеть со своими родителями. Смотришь какой-нибудь голубой огонек или чего-то там, загадываешь желание, ешь, потом идешь на елку, играешь в снежки, катаешься с горки, возвращаешься домой, убираешь посуду и ложишься спать.

На следующий день просыпаешься, ешь, смотришь очередные комедии, и к вечеру пришедшие в себя взрослые начинают ходить по гостям. И вот тогда уже начинается какое-то веселье — либо всякие любимые тети-дяди приезжают, или ты к ним, или уже можно бежать к приятелям-подружкам. И так числа до второго - третьего. Потом, родители идут на работу, а у тебя каникулы. То есть, в детстве Новый Год у меня длился с раскрашенных витрин до выхода родителей на работу, плавно перетекая в каникулы.

Вот таким был обычный детский главный праздник в моей стране.

А знаете вот это, всем известное, ошеломленное праздничное похмелье первого января. Когда тихо на улице и в воздухе замерло какое-то ожидание. Если вы трезвый, то можете почувствовать эту атмосферу.

Такое состояние тихой торжественности бывает не только после Нового года. И в нарративах описаны такие дни светлого спокойного ожидания. И вы, знаете, у меня есть такой опыт, то есть, я понимаю, почему люди так уперто ищут это чувство. Оно очень приятное.