Пикник у Висячей скалы - страница 38
— А, Майкл, вот ты где! Наконец-то на свежем воздухе!
На веранде, с трудом неся зонтик, подушки и рукоделие, появилась миссис Фитцхьюберт.
— Завтра у тебя будет посетительница. Немного тебя развеселит. Помнишь мисс Анжелу Спрак из губернаторского дома?
Племянник, однако, не проявил никакого воодушевления относительно перспективы тет-а-тет с мисс Спрак, о которой он помнил лишь то, что у неё девятифунтовые ноги и розовато-белое лицо, напоминавшее ему смешной портрет Рейнольдса в столовой Хаддингема.
— Не понимаю, почему ты так критичен к бедной Анжеле.
— Я не хотел её критиковать. Это полностью моя вина, что я нахожу мисс Спрак… Как бы это сказать… Слишком англичанкой.
— Что там за бредни про слишком англичанок? — спросил полковник, выходя из-за кустов со спаниелями. — Скажи, бога ради, как человек может быть слишком англичанином?
Однако, Майку не нравилось вести спор на международном уровне. Визит из губернаторского дома нанесли на следующий же день. Мисс Спрак была точно такой, как и представлял её Майк — из тех девушек, с которыми его мать всегда умоляла потанцевать на графском балу.
— Чёрт возьми, Энжи, — сокрушался майор, пока они ехали в экипаже вниз по улице, — ты настоящая размазня. Ты что, не понимаешь, что этот молодой человек лучшая партия во всей Англии? Прекрасный старинный род. Титул… Много наличных.
— Но что я могу сделать, если он даже разговаривать со мной не хочет, — хныкала несчастная девушка. — Вы сами сегодня всё видели. Уверена, я ему не нравлюсь. Это конец.
— Дурында же ты! Ты что совсем ничего не понимаешь? Уверен, маленькая красотка из домика садовника опробует свои чары на достопочтенном Майкле, наследница она или нет.
Как только Майкл почтительно помог ужасным ногам взобраться в повозку, он решил прогуляться к озеру перед ужином. Спраки, как все скучные гости, сильно засиделись; небо уже покрывали закатные облака, спокойное и прекрасное озеро лежало в затухающем свете. Он только повернулся спиной к удаляющейся повозке и неуверенно прошелся по лужайке, как услышал всплеск воды со стороны озера, где под дубом, рядом с огромной раковиной, похожей на поилку для птиц, стояла девушка в белом платье. Её лицо было отвёрнуто, но он сразу же узнал её по грациозному наклону головы и стал бежать с жутким страхом, что она исчезнет прежде чем он достигнет её, как это всегда случалось в его беспокойных снах. Он уже почти мог коснуться её муслиновых юбок, как они стали превращаться в едва дрожащие крылья белого лебедя, привлечённого искрящейся струёй воды. Когда Майк опустился на траву в нескольких футах, лебедь почти вертикально поднялся над раковиной, рассеивая радужные капли, отлетавшие к ивам на другой стороне озера.
С каждым днём Майк чувствовал, как набирается сил, и ощущал больше уверенности ногах, которые всё лучше его слушались.
— Я считаю, что Майклу наконец следует нанести визит вежливости мисс Леопольд, — сказала тётушка. — В конце концов, ты, Майкл, спас ей жизнь. Это лишь правило хорошего тона.
— Да и девушка весьма симпатичная, — добавил полковник. — В твоём возрасте, мой мальчик, я бы уже давно стучал к ней в дверь с бутылкой шампанского и букетом.
Майк знал, что они правы на счёт визита. Откладывать уже было некуда, и Альберта отправили с запиской, предлагающей встречу завтра днём; на что мисс Леопольд ответила на лучшей розовой бумаге миссис Катлер крупным размашистым почерком, что она будет рада его видеть и надеется он придёт к чаю.
Одно дело — принять спокойное и разумное решение вечером, и совсем другое воплотить его при свете дня. Волоча ноги, Майкл приблизился к домику садовника. Ну и о чём ему говорить с этой незнакомой девушкой? Сияющая миссис Катлер ждала на крыльце.
— Я отправила мисс Ирму в сад, чтобы она немного подышала свежим воздухом, бедняжка.
В маленько решетчатой беседке стоял чайный столик покрытый вязаной крючком белой скатертью и шезлонг для гостя с красной бархатной подушечкой в виде сердца. Бедняжка сидела в пене муслина, кружев и алых лент под сенью малиновой вьющейся розы, которая чем-то напомнила молодому человеку валентинки сестёр.
Хотя Майку достаточно часто повторяли, что Ирма Леопольд — «раскрасавица», когда она повернулась, он оказался неподготовленным к утончённой реальности её прекрасного серьёзного лица. Она выглядела младше, чем он ожидал, почти как ребёнок, пока не улыбнулась и с непринуждённой взрослой грацией не протянула ему руку, украшенную восхитительным браслетом из изумрудов.
— Так мило, что вы пришли. Надеюсь, вы не против выпить чаю в саду? Вам нравятся каштаны в глазури? Они настоящие, французские, я их обожаю. Шезлонги обычно едва держатся, но мистер Катлер сказал, что с этим всё в порядке.
Обрадованный тем, что не нужно принимать активного участия в беседе — по его небольшому опыту, раскрасавицы были тревожно немногословны, — Майк опустился в провисающее кресло и честно ответил, что нет ничего лучше, чем пить чай в саду. Это напомнило ему о доме. Ирма снова улыбнулась и на этот раз на её лице появилась, ставшая вскоре всемирно известной, ямочка.
— Мой папа милый, но отказывается есть снаружи. Говорит, это «варварство».
— Мой тоже, — ухмыльнулся Майкл, принимая более удобное положение и не церемонясь беря ещё один каштан в глазури. — Моим сёстрам нравится всё, что напоминает пикник… О, боже… Какой я бестактный дурак. Я хотел сказать, что пикник… Да что такое, опять.
