Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая - страница 45
— Не знаю. Возможно, потому, что эти башни огромные, дорогие и недостаточно подвижные. А возможно, остальные острова их просто не интересовали. Я думаю, все свои знания эсторианцы получили от своих предков. Их пра-пра-пра-пра и так далее дедушки построили Эсторию посреди степи и поставили вокруг города такие башни, чтобы острова не врезались в городские стены. Но на них нужно было много дерева, и строить их было долго, потому эсторианцы перестали ими интересоваться.
Миран указал на замок, нарисованный чернилами за красной пометкой:
— Этот замок означает, что на этом острове построены укрепления и находится база военных кораблей. Это самый восточный эсторианский гарнизон. Когда мы войдем в пределы их видимости, нам надо будет сообщить, кто мы такие. Конечно, если ты хочешь этого избежать, мы можем взять севернее или южнее и обойти этот остров. Но тогда нам придется докладывать о себе уже начальнику порта, а эсторианцы неприязненно относятся к капитанам, в бумагах которых нет отметки о проверке в форте Шимдуг, даже если судно такое маленькое и слабое, как наше.
«Да, — подумал Грин, — и могу поспорить, что ты намерен усилить их недоверие, шепнув пару слов обо мне».
Грин выбрался из кокпита и тут же услышал крик стоящей у руля Армы.
— На горизонте остров, — сказала она. — А рядом с ним много сверкающих белых непонятных штук.
Грин воздержался от комментариев. Ему стоило большого труда скрывать свое волнение, которое все возрастало с каждым оборотом колес. Он расхаживал взад-вперед, время от времени останавливаясь, прикрывая глаза от солнца и подолгу вглядываясь в белые башни. Когда они наконец приблизились настолько, что уже нельзя было ошибиться ни относительно размеров этих башен, ни относительно некоторых особенностей их строения, Грин больше не смог сдерживаться.
Он закричал от радости, расцеловал Арму и пустился в пляс по палубе. Женщины смотрели на него с интересом и некоторым замешательством, а дети хихикали. Никто не понимал, с чего это вдруг их предводитель спятил.
— Космические корабли! Космические корабли! — радостно орал Грин по-английски. — Десятки кораблей! Наверняка это экспедиция! Я спасен, спасен! Корабли, корабли!
ГЛАВА 24
Они выглядели величественно, эти многочисленные конусы, чьи острые носы были устремлены в небо, а широко раскинутые подпорки погружены в мягкую почву! Их светлый металл сверкал на солнце, ослепляя наблюдателя, осмелившегося взглянуть на их сияние широко раскрытыми глазами. Они были великолепны, они воплощали в себе всю мудрость и мастерство величайшей цивилизации Галактики.
«Неудивительно, — подумал Грин, — что я кричу и пляшу от радости, а эти люди смотрят на меня, как на безумца. Даже Арма глядит на меня со слезами на глазах, качает головой и что-то шепчет. Что им может быть известно о значении всего этого великолепия?»
А в самом деле — что?
— Эй! — крикнул Грин. — Эй, я здесь! Я землянин! Может, со своими длинными волосами, небритой и немытой физиономией и я выгляжу, как один из этих варваров, но я не из них. Я — Алан Грин, землянин!
Конечно, они не могли услышать его с такого расстояния, даже если рядом с кораблями сейчас и стоял кто-нибудь, способный его понять. Но Грин продолжал кричать, надсаживая глотку, пока не охрип.
В конце концов Арма перебила его вопли:
— Что все это значит, Алан? Тебя что, клюнула в затылок Зеленая Птица Несчастья, которая иногда летает над этой степью? Или Белая Птица Ужаса щипнула тебя прошлой ночью, когда ты спал на палубе?
Грин замолчал и, успокоившись, посмотрел на Арму. Может ли он сказать ей правду теперь, когда спасение так близко? Он не боялся, что Арма или остальные их спутники помешают ему связаться с экспедицией. Грин был уверен, что теперь его ничто не остановит.
Алан просто заколебался, говорить ли Арме, что он должен ее покинуть. Мысль о том, что он причинит Арме боль, была для него мучительной.
Он начал было говорить, поймал себя на том, что говорит по-английски, и перешел на местный язык:
— Эти корабли — они перенесли мой народ через пространство между звездами. Я попал в этот мир на таком же корабле, — можешь считать его космическим парусником. Мой корабль потерпел крушение, и мне пришлось высадиться в этом мире — твоем мире. Потом я услышал, что рядом с Эсторией приземлился еще один корабль и что король Рауссмиг взял его экипаж в плен и собирается принести их в жертву во время праздника Солнечного Ока. У меня было мало времени, чтобы успеть добраться в Эсторию, пока этого не случилось, и я уговорил Мирана взять меня с собой. Я потому и оставил тебя, что...
Грин потерял ход собственной мысли — точнее, его сбило появившееся на лице Армы непонятное выражение. Это была не боль, которую он боялся увидеть, и не дикая ярость, которая могла возникнуть в результате его объяснений. Арма смотрела на него с жалостью:
— Алан, о чем ты говоришь?
Грин указал на выстроившиеся в линию корабли:
— Они с Терры, с моей родной планеты.
— Я не понимаю, что ты называешь своей родной планетой, — по-прежнему жалостливо ответила Арма, — но это не какие-то там космические корабли. Это башни, построенные эсторианцами тысячу лет назад.
— Что-что ты говоришь?
Грин ошеломленно посмотрел на сверкающие громады. Если это не космические корабли, он готов съесть парус. И штурвал в придачу.
Яхта, подгоняемая сильным ветром, подходила все ближе к острову. Грин стоял рядом с Армой и чувствовал, что сейчас лопнет, если его напряжение не найдет выхода.
