Почти семейный детектив - страница 46
Глава двенадцатая
Двойная игра
Больше всего на свете Адрыян Дзеткевич любил деньги. Они нравились ему и в виде белорусских рублей, в недавнем прошлом называемых «зайчиками», и в новых, «солидных» купюрах, и в рублях российских, и в долларах, и в евро, и даже в монгольских тугриках, которых он, впрочем, никогда в жизни не видел.
Долгое время его любовь оставалась безответной, но потом капризная фортуна повернулась к Дзеткевичу лицом, после чего любовь его не насытилась, не угасла, а переросла в страсть. Всепожирающую и неукротимую. При этом пожирала она в первую очередь остатки здравого смысла. В горниле страсти, корчась, сгорела и врожденная осторожность.
Адрыян Дзеткевич, как казалось ему, нашел беспроигрышный и надежный способ извлекать прибыль, отбирая ее у других. А именно у издательства «Ирбис». Будучи неплохим психологом, он рассудил, что до Москвы далеко, и контролировать его особо никто не будет. Магазин и ресторан при нем процветали, поток клиентов увеличивался, финансовые показатели росли, и владельцы бизнеса Галицкий и Горенко были вполне довольны тем, как развивается их новое направление, открытое в Белоруссии как пробный шар.
То, что утренние и вечерние заказы в ресторане пробивались по одной кассе, а дневные — по другой, зарегистрированной не на «Ирбис», а на тещу Дзеткевича, мало кто знал. Налоговую эта информация не интересовала, поскольку налоги платились исправно, а субаренда и прочие документы оформлены надлежащим образом. Хоть и без участия юриста.
Юристу «Лiтары» Алесе Петранцовой Дзеткевич не доверял. Более того, он ее боялся, поскольку точно знал, что девица спит с одним из партнеров «Ирбиса». Поэтому некоторые документы предпочитал держать отдельно, в собственном сейфе, ключа от которого у Алеси не было.
Все и дальше бы шло без сучка, без задоринки, но Дзеткевича сгубила жадность. Когда Галицкий решил часть тиражей, пользующихся спросом, допечатывать прямо на месте, а не возить из Москвы, Адрыян Карпович, выполняя поручение, договорился с типографией, но для «Ирбиса» печатал лишь половину заказанных тиражей, оформляя вторую половину уже на себя, любимого, выставляя затем книги вперемешку на книжной полке и ведя двойную бухгалтерию.
При составлении договоров с типографией без Алеси ему было уже не обойтись, но от ведения дел впоследствии он ее отодвинул, поручив это главному бухгалтеру, которому полностью доверял и которого щедро подкармливал со всех своих нетрудовых доходов.
Ежемесячно Дзеткевич обворовывал «Ирбис» по обоим направлениям примерно на полторы-две тысячи долларов. Сумму недостаточную, чтобы заделаться олигархом, но по белорусским меркам вполне достойную. Особенно, если у тебя еще есть и официальная, очень приличная зарплата.
После открытия магазина Галицкий потерял к нему интерес. Он всегда зажигался любым новым проектом, но после воплощения его в жизнь угасал, отходил на второй план, придумывал что-то новенькое, оставляя текущий контроль на верного и безотказного Гарика.
Гарик же в Витебске бывал наездами. Первое время стремился уединиться с Алесей, а не вникать в скучные дела, которые и так шли неплохо, а затем, когда в отношениях с девушкой наступило предсказуемое охлаждение, и вовсе свел визиты до минимума, избегая превратившихся в обузу контактов.
Алеся заподозрила неладное именно в тот момент, когда судорожно искала, чем же привлечь ускользающего от нее любовника. Дзеткевич нечаянно забыл на столе «левую» платежку для типографии, а Алеся, забиравшая подписанные документы с его стола, так же нечаянно ее нашла.
Девушкой она была неглупой, поэтому аферу разгадала быстро, и начала потихоньку выстраивать всю схему, по которой Дзеткевич обворовывал «Ирбис». Она не поленилась съездить в типографию, держала ушки на макушке, расспросила продавщиц, сдружившись для этого с постоянно находящейся в зале Аксаной. Затем посчитала клиентов в ресторане, соотнесла их количество с ежемесячно подписываемыми актами и отчетами, которые готовила на правах начальника юридической службы, и все поняла.
Первой ее реакцией было рассказать обо всем Гарику. Примерно за две недели до произошедших событий она позвонила Павлу Горенко и, волнуясь и запинаясь, рассказала о своих подозрениях и обо всем, что ей удалось узнать.
— Я встревожился, — продолжал свой рассказ Гарик. — Но если честно, не очень. Дзеткевича на пост директора «Лiтары» мы взяли по очень серьезным рекомендациям. Он производил впечатление порядочного человека, и, немного подумав, я решил, что Алеся просто пытается вернуть мое расположение.
— И наговаривает на невиновного человека? — не выдержала Ганна. — Павел, видела я этого Дзеткевича, он скользкий, увертливый, неприятный тип. Это видно невооруженным глазом. Что же вы за физиономисты такие, если взяли на работу пройдоху и проходимца.
— Хреновые физиономисты, — задумчиво сказал Галицкий, который был предельно серьезен и сосредоточен. — Пора переквалифицироваться в управдомы. Ладно, продолжай, Гарик.
— В общем, я сказал Алесе, чтобы она собрала максимальные документальные доказательства того, о чем говорит. И пообещал приехать, как только выберу время. Затягивать я не собирался, потому что вероятность того, что девица говорит правду, все-таки была. Но она не стала дожидаться моего приезда, а прикатила в Москву сама. Позвонила уже из поезда, что едет. Как раз накануне того дня, когда ты видела ее в коридоре, — он посмотрел на Ганну и налил себе еще виски.
