Вперед, русичи! - страница 37
В полчаса он, конечно, не уложился, несмотря на то что почти всю дорогу бежал. Но минут через сорок, изрядно запыхавшийся, был на месте. Знакомая ему дверь на стук распахнулась не сразу.
«Наверное, Ероху прячут», – подумал он.
И, как оказалось, не ошибся. В ожидании вечера Марфа уже вся извелась, боясь любой неожиданности, каждого стука в дверь. И когда она увидела запыхавшегося Павла, кровь отлила от ее лица, и, побледнев как мел, она опустилась на лавку.
– Стража? – лишь одно слово выдавила она из себя.
Тот согласно кивнул. Но, увидев, как тут же бессильно опустились натруженные руки женщины, как поникла и сжалась ее фигура, быстро добавил:
– Да вы не волнуйтесь, вы успеете, – и торопливо вкратце пересказал разговор царя с боярином.
Марфу как подменили. Куда подевалась растерянная поникшая женщина? К уходу было все готово. И хотя рискованно было отправляться в путь днем, иного выхода не было.
– Ерошка, – торопливо наказывала она, успевая отшлепать захныкавшего малыша, – ты давай задами на реку и пробирайся к дороге на Новгород. Туда пойдем, пусть под Володимиром ищут, коли уж докопаются до Матрены. А мы выходим и пойдем дорогой, пока из поселка не скроемся. Потом тоже к реке. Все поняли?
Она обратилась не только к старшему, но и ко всем детям. И те, стоя с котомками за плечами, казалось, осознавали всю опасность момента и, широко открыв глаза, серьезно смотрели на мать.
– А ты уж прости, сынок, – обняла она Павла. – Недосуг нам долго прощаться, да и проводить тебя на сей раз не смогу. Не обессудь уж. Да хранит тебя Господь в твоем нелегком пути. Так и не узнала, кто ты и откуда. Да и не все ли равно, просто добрый ты человек. Каждый вечер за тебя Бога молить буду, чтобы послал он тебе удачу. Прощай!
Она перекрестила его, поцеловала и, повернувшись, шагнула в дверь. Младшие гуськом потянулись за ней. Ероха выходил последним. Он остановился на пороге, повернулся к Павлу, и они крепко пожали друг другу руки на прощание. Через мгновение, пряча навернувшиеся слезы, Ероха исчез за дверью. А растерявшийся Павел, так и не успевший сказать ни слова пожелания уходящим, остался один в пустом, осиротевшем доме.
Правда, растерянность эта длилась недолго. Вскоре он со своим узелком вновь шагал по дороге в сторону Кремля, но уже не так быстро.
– Садись, подвезу, – раздалось сзади.
Павел оглянулся, его догнала телега, загруженная кулями с мукой, управлял которой один мужик.
– Спасибо, – ответил он, усаживаясь на свободное место.
– В Москву?
– Ага.
– Сам-то кто таков?
– Да племянник Марфы.
– Посадской, что ль?
– Ага.
– Чегой-то не слыхал я про тебя.
– А я намедни только пришел, из-под Володимира.
– Верно, родом-то она оттуда. Я их тут всех хорошо знаю. А в Кремль чего?
– Ко двору, может, пристроюсь, – отвечал Павел, повторяя легенду, придуманную Марфой.
– Сама-то чего с тобой не пошла?
– Да с ребятишками пока, недосуг. Сам решил попробовать.
– Про мужика-то ее с сыновьями ничего не слыхать? – доверительно спросил возница, наклонившись к нему поближе.
– Нет, – помотал головой Павел. – Не спит, плачет ночами.
– Да-а, – горестно протянул мужик, – плохо ноне бабам. Мужикам не сладко, а им и вовсе…
Некоторое время ехали молча.
– Слушай, – вдруг пришла вознице в голову мысль, – а ты муку стаскать подмогнешь? Мой-то старшой, твоих годков будет, убег куда-то, одному пришлось ехать.
– Помогу, конечно.
– Вот и ладненько. Стаскаем, и я тебя на кухне с Петром познакомлю, глядишь, куда и пристроит.
– На какую кухню, в палаты? – с вдруг возникшей надеждой спросил Павел.
– А то куда ж, – гордо ответил мужик, – муку-то туда везем.
Больше за весь оставшийся путь не было сказано ни слова. Возница что-то тихонечко напевал себе под нос. Павел был занят своими мыслями, да и побаивался он, что мужик начнет расспрашивать про жизнь во Владимирщине, о которой он ничего не знал. Уже на подъезде к Кремлю им навстречу проскакал отряд стражников. Мужик только плюнул им вслед, а паренек, вздрогнув, с радостью подумал, что он вовремя успел. Марфа с детьми теперь далеко и от дороги должна уже уйти. Да и вряд ли стражники сразу надумают отправить погоню. А пока разнюхивать да выпытывать будут, вечер настанет.
По суете стражников в Кремле, по настороженным взглядам Павел понял, что произошло какое-то событие. Но какое, предположить не мог. Отряд только что уехал, значит, с ним-то эта суета никак не связана. Знал бы он, как ошибался! Но, может, и лучше, что не знал, а, спокойно подъехав на телеге к уже знакомому полуподвалу, собрался помогать мужику.
– А это кто с тобой, Митрофан? – подозрительно спросил один из вышедших работников.
– Да мой-то пострел удрал куда-то, племянника Марфы вот с собой прихватил. А чего у вас-то случилось?
– Шут его знает: то ли ищут кого, то ли нашли чего. Только велено было всех подозрительных хватать.
– Ну и пусть их. – Митрофан пренебрежительно махнул рукой. – Господа перебесятся да успокоются и жрать попросят. Значит, муку-то таскать надо. Так?
Он вопросительно посмотрел на Павла, подмигнул ему весело и, поплевав на ладони, взвалил куль на плечи. Примостил его поудобнее и остановился, ожидая, когда это же сделает паренек. С трудом взвалив на себя мешок, Павел на подгибающихся ногах пошел вслед за возницей.
– Не отставай! – весело прикрикнул тот и, глядя на пошатывающуюся фигуру, со смехом добавил: – Хлипковат немного, да ничего, привыкай. Как-никак не боярского роду.
Еще сидя в телеге, Павел перекусил лепешками, а узел с костюмом прикрепил к поясу. Сейчас это могло пригодиться. В любой момент можно будет сбежать от мужика и пробраться к креслу, не возвращаясь к телеге за костюмом.
