Страницы Миллбурнского клуба, 1 - страница 98

Очем-тосообщаетхвост,

на что-то намекаетбритвенныйприбор.

Тебеселедкуподали. Тырад.

Ноне спеши ееотправить врот:

Гляди,гляди! Онатебе сигналыподает.

Подобнаялюбознательностьне пропадает;восемьдесятлет минуло,уж и Шварцанет (Розенблитза него), ночувствительныепоэты по-прежнемупристальновглядываютсяв каждуюмелочь [4]:

Ю.Б. Меня поутруранит сутьвещей – рубах,ушанок ивообще,

Коробитбездуховныйвид штанов,что носит Розенблит.

Н.Олейниковсоздал жанр,которомупочти невозможноподражать.Дляподражанияили развитиянадо иметь,как минимум,егобесподобныйталантделать всеэти чудныенелепо-неожиданныесопоставления.Даже еслиобщее ироническоеотношение косновамжизни и разделяетсякаким-топоэтом –этогосовершеннонедостаточнобез такогонедостижимогоингредиента.Н.О. дошел досамой чертыдопустимого всвоихсравнениях –переступилиее друзья «поцеху», а не он.Его метафорывсе ещевнутри постижимого,при всейсвоейнеобычностиони непереходят взонускучногоабсурда. Он достигвозможногокраяметафоричности,но несвалился занего. Онвнутри того,что еще можетсчитатьсягармоничным.

   В этомаспектеобщаяабсурдистскаянаправленностьОБЭРИУпредоставляеткуда большевозможностей,равно какчерныйквадратМалевичаоткрыл шлюздля потопаподобныхфигур, дело-тоне хитрое. Ипустьабсурдизмобэриутов будетвсегдакотироватьсялитературоведамивыше, чемтворчествоих«коллаборациониста»(что визвестнойстепениоправдано в силуихнесомненногоноваторства),поэзия Олейниковабудетчитаться сбольшейлюбовью. Абсурдприходит иуходит,поэзияостается.

Краткиеитоги: и гдеже оннаходится?

ВотхарактеристикаН.О., данная Е.Евтушенко в«СтрофахВека»:

Несмотрянапричастность[Олейниковa]клитературнойгруппе«Обэриуты», яего все-такисчитаюпоэтическимнаследникомСаши Черного.Особеннымблескомотличаютсяего пародиина любовныепризнания,сделанные вполномсоответствиис хорошоизученнымиим канонамимещанскойгалантности.…БылпредтечейНиколая Глазкова.

Здесьпочти всевыглядитвесьманеубедительным,кроме одного:да, Н.О. близокк ОБЭРИУ весьмаформально (вбольшей мереиз-заотносительнойблизости кпоэзиираннегоН.Заболоцкого,чем ктворчествукуда более«настоящих обэриутов»Д. Хармса и А.Введенского).

ЛюбовныетекстыОлейниковане есть пародии– во всякомслучае, мненеизвестныявные «оригиналы»;в нихнаблюдаетсясовершеннокарнавальное(икарнальное)смешениестилей, комическоепротивопоставлениевысокого и низкого,знакомого инезнакомого,«язык галантерейнойлавки» (болеетипичный,кстати, длядореволюционныхполуобразованцевиз народа, частичнотипизированныхв образеСмердякова,чем для кудаболеегрубого быта20-30х годов) – ноэто непародия,котораяпредполагаетвысмеиваниекакого-тоавтора илинаправления.Олейниковничего невысмеивает,он простосмеется инаслаждаетсяэтим; в нем такжепрактическинетэлементовсатиры.

Издесь другаянеточность Е.Евтушенко.Саша Черный –сатирическогомрачноготипа человек;в немсовершеннонетигривости илегкостиОлейникова;его эпитетысильны, ноожидаемы, вних нетпереходов вдругоепространствои т.д. Воттипичный (изнаменитый)текст Черного(фрагменты):

Желтыйдом

Семья– ералаш, азнакомые –нытики,

Смешнойкарнавалмелюзги.

Отслужбы, отдружбы, отпрелойполитики

Безмерноустали мозги.

Возьмешьли книжку –муть и мразь:

Одинкота хоронит,

Другойслюнит,разводитгрязь

Исладострастностонет.

.   .   .  .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

ПетрВеликий, ПетрВеликий!

Тыодинвиновнейвсех:

Длячего на севердикий

Понеслотебя на грех?

Восемьмесяцев зима,вместофиников – морошка.

Холод,слизь, дождии тьма – так итянет из окошка

Брякнутьвниз омостовуюодичалойголовой...

Негодую,негодую... Чтоже дальше,боже мой?!

.   .   .  .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Гденаше –близкое,милое,кровное?

Гденаше – свое,бесконечнолюбовное?

Гучковы,Дума,слякоть,тьма,морошка...

Мойблизкий! Васне тянет изокошка

Обмостовуюбрякнутьшалойголовой?

Ведьтянет,правда?

1908

Совершеннонельзя себепредставитьничегоподобного уОлейникова –ни по общеймрачнойнаправленности,ни похарактерупоэтики иязыка.

Ну, апредшественникли он НиколаяГлазкова? Иэто оченьсомнительно.Вот фрагментиз, наверное,самогоизвестногонеподцензурногостихотворенияН.Г.(опубликованныепри жизнивещиГлазковавообщенельзя сопоставлятьс текстамиН.О., ибоострота тамлибо отсутствовала,либо быласлишкомморализирующей):

…Знаюя, что ничегонетдолжного...

Чтостихи? Встихах однислова.

Мнебы кистьвеликогохудожника:

Карточкитогда бырисовал.

Яна мир взираюиз-подстолика,

Векдвадцатый –векнеобычайный.

Чемстолетьеинтереснейдля историка,

Темдлясовременникапечальней!

Последняястрофа,конечно,очень хороша,но этосовершеннодругого типаостроумие: ононацелено наконкретнуюситуацию, нанеожиданноепротивопоставлениедвух разных вещейи на «мораль», втом смысле,который всегдаприсутствовалв хорошихэпиграммах и внаше времяактивноразвивается,например, И.Губерманом(которогоможно как разназвать визвестнойстепенипоследователемГлазкова). Втакого родавещах всясила заключаетсяв некой идее;юмор жеОлейниковане идейный,он структурный.У него нет«соли» и афористичности,как у лучшихобразцовэпиграммногоюмора; у негообщееощущениесмешного – засчетпостояннойигры смыслови смещениянорм языка вразныхконтекстах.

Глазкови немногиедругие –поэтыанекдотическогожанра (оченьтрудного, вневсякого сомнения),Олейников