Страницы Миллбурнского клуба, 2 - страница 96

Вдруг режиссер обращается в зал и предлагает любому из зрителей принять участиев спектакле. Сначала гробовая тишина. Кому надо себя перед всемидемонстрировать? Но потом встает парень, на вид лет четырнадцать – пятнадцать,и поднимается на сцену.

– Чтоделать? – спрашивает он режиссера.

– Все,что хочешь.

– Каквсе, что хочу?

– Так.Все, что хочешь.

– Все-все,что хочу? – не может поверить парень.

– Все-все,что хочешь.

Ипарень начал рвать занавес.

Коттеджи

Мойприятель собрался в родную деревню, чтобы помочь родителям на покосе, и япопросил его взять меня с собой. Я с детства любил сенокосные работы. Пацаномверхом на коне возил копешки к стогу, а стал постарше – дали в руки косу.Вдыхать неповторимый аромат свежескошенного разнотравья – с этим не могутсравниться никакие шанели.

Приехалимы в деревню под вечер. Уже стемнело, и в избах светились окна. Мы шли поцентральной улице, и я обратил внимание на ряд одинаковых двухэтажныхкоттеджей. Только в одном из них на втором этаже светилось единственное окошко.Я вопросительно посмотрел на приятеля, и он мне рассказал следующую историю.

Председательколхоза решил для лучших работников вместо изб, в которых они жили, построитьдвухэтажные коттеджи в английском стиле с винтовыми лестницами на второй этаж.Чем мы хуже цивилизованной Европы? Благо, колхоз богатый, и деньги есть. Ипостроили. Лучшим комбайнерам и трактористам торжественно вручили ключи, иначались новоселья. Несколько человек покалечилось, упав с винтовой лестницы, аодин даже сломал позвоночник. На следующий день все дружно съехали в своистарые избы. А там, где светится окошко, живет библиотекарша. Она молодойспециалист, недавно приехала по распределению и сразу для проживания получилакоттедж.

Таймень

Изтувинского городка Ак-Довурак, снабжающего асбестом почти всю Россию, нашаэкспедиция отправилась к высокогорному озеру Карахоль. Дорога туда проезжаятолько летом. Обычный горный серпантин пробит в горах. Никакого дорожногопокрытия. Горные речки надо проезжать вброд. На опасных участках мы покидалинаш грузовик, а шофер шел вперед посмотреть, что его ждет. Когда ехали черезречки, я вставал с шестом на передний бампер и определял глубину. Страхунатерпелись, но до озера добрались.

Нашводитель был заядлым рыбаком. Он возил с собой сеть и надувную резиновую лодку,а по предварительным сведениям озеро кишело рыбой. Ловить ее было некому.Только два рыбака от соседнего колхоза ловили здесь хариусов, засаливали вбочках, и раз в неделю вертолет доставлял эти бочки в Ак-Довурак, где в местномресторане всегда было фирменное блюдо – хариус с запашком.

Мывышли на берег в том месте, где из озера вытекает единственная речка Алаш, иводила с видом непререкаемого знатока указал: «Перегородим сетью Алаш». Мы кинулисеть и пошли спать. Наутро вытащили. Ни одной рыбы! Водила, ничуть несмутившись, что-то объяснил сам себе, и мы поставили сеть вдоль, а не поперек.Целый день занимались своей ботанической работой, не рыбачить же приехали, авечером поплыли проверять сеть. Ни одной рыбы!

Тутя вышел из подчинения водиле, наполнил кружку спиртом и пошел в юрту пастуха,которая была от нас в нескольких сотнях метров. Водила не смог побороть гордынюи со мной не пошел. Возле юрты никого не было. Я заглянул внутрь и отпрянул отгустого запаха прокисшего молока. Вышел пастух с жидкой бородкой и длиннымиусами. Увидел меня, позвал кого-то из юрты. Вышел, как выяснилось, его сын,десятиклассник, приехавший на каникулы к родителям из Ак-Довурака. Сын былпереводчиком, так как отец по-русски не говорил. Я показал на кружку со спиртоми объяснил суть дела. Мы все трое пошли на берег. «Вот тут», – пастух показална место, которое водила сходу объявил непригодным. После этого взял кружку,сорвал травинку, брызнул ею из кружки во все четыре стороны, ублажив тувинскихдухов, и залпом выпил, зажевав той же травинкой.

Мыпоставили сеть. Наутро она была полна рыбы. Когда мы затаскивали сеть в лодку,водила увидел через абсолютно прозрачную воду огромного тайменя. Он понял,отдадим ему должное, что такого размера таймень не мог запутаться в ячеях.Просто захлестнулись тросы, и таймень оказался спеленутым. Потащи мы сетьдальше, она бы развернулась, и таймень ушел. Уже выбранную часть сети вместе срыбой мы снова бросили в воду, поплыли на берег, сделали копье с охотничьимножом на конце, подплыли к тайменю, и водила, не щадя сеть, начал убивать рыбу.Когда она перестала биться, мы медленно подтащили ее к лодке. Я подцепилкайлом, которым мы выкапывали растения, под жабры, и мы доставили тайменяперсонально на берег, а потом уже отправились за остальной рыбой. Все поочереди фотографировались с тайменем. В семейном альбоме храню фотографию, гдея на кайле держу тайменя, голова у плеча, а хвост на земле.

Нашли когодурить!

 Мызанимались приложением голографических методов для решения технических задач. Адля демонстрации гостям у нас были видовые голограммы. Я притащил хрустальныйграфин с рюмками, в рюмки налил воды, и мы получили очень эффектную голограммуэтого объекта. Однажды к нам в гости приехал академик Прохоров, Нобелевскийлауреат. Посмотрел он на восстановленное с голограммы изображение хрустальногосервиза и спрашивает:

– Ав рюмках-то что?

– Водка,– вру я, не моргнув глазом.

– Нашликого дурить. Водка пузырьков не образует!

Вотакадемик так академик! Ведь и в самом деле не образует, а на нашемголографическом изображении пузырьки четко видны по стенкам рюмок.

Голубята