В буче - страница 64

вытянуть у добрых хозяев и только теперь оно оформилось в мысль: просьба к вам

товарищ Давиденко. А что если взять вам самый отстающий колхоз в вашем сельсовете да

навести в нём порядок с севом ? Конечно, чтобы он потом рассчитался по заработанным

вами трудодням. Пробатрачьте маленько во имя общего дела. П ‐ большевистски

возьмите отстающий буксир.

‐ Есть у нас такой сосед «Новый колос». Возьмём, товарищ Москалёв. Возьмём,‐

ответил Давиденко не очень охотно, но твёрдо.

Опять ехал «Бьюик» по коричнево‐белому лесу и молчаливый Миша неотрывно

смотрел в ветровое стекло. Покачиваясь на мягких подушках, Москалев размышлял о том, что ситуация в стране изменилась , что мы ещё сами не осознали, насколько

основательно ликвидировали кулачество и выветрили его дух из деревни. С такими

колхозами, как «Второй большевистский сев» уже, пожалуй можно «вырастать» из

чрезвычайных мер.

когда он вернулся в Томск , его ожидало два документа : Постановление СНК СССР и

ЦК ВКП(б) «О снятии недоимок по зернопоставкам и рассрочке взыскания зерновых ссуд

на три года» и «Положение о сельхоз налоге на 1933 год», по которому колхозники, не

имеющие не обобществленных доходов, освобождались от налогов.

Да, ситуация в стране изменяется, и радостно было Ивану что его размышления

полностью совпадали с мнением Центрального Комитета.

III

Разбитая семья Москалевых вся собралась в Новосибирске: её бывший глава

приехал на краевую партконференцию. Но каждый из Москалёвых продолжал жить сам

по себе, разве что бабушка с Элькой общались теснее других.

Эля училась в первом классе, и бабушка спозаранку уводила её в школу, а через три

часа вела домой и кормила. эля усаживалась за домашние задания, взобравшись на стул, на котором были положены новенькие коричневые тома Малой Советской

Энциклопедии.

Наскучавшись за утро в одиночестве, то и дело заглядывала в комнату и с умилением

покачивала головой. Она видела густые волосёнки на затылке, прямые как у матери, и

каштановые, как у отца, да белый лифчик с пуговицами вдоль спины, да худые локотки,

расставленные в разные стороны. Наконец, она не выдержала, и ласково и чуть виновато, спросила:

‐ Будеть уж глаза портить. И скажи ж ты как много детям задають. Пора уж гулять по

рыжиму дня.

Но Эля не соглашалась. Она как пошла в школу, так быстро похудела, вытянулась к

бабушкиной печали, но зато приносила «вуды» ‐ высшую оценку, означающую «вполне

удовлетворительно».

Нетерпеливей внучки ждала бабушка, когда можно пойти погулять. В конце прогулки

они встречали Васю из школы и втроем возвращались обедать.

И не догадывалась бабушка, что Васе неприятны эти встречанья: могут подумать, будто он, четвероклассник, один боится дойти до дому, когда, вообще‐то, он мог бы и сам

водить Элю, ведь учились они в одну смену. Не делал этого Вася лишь потому, что тут

выявилось полное единодушие: бабушка отказывалась отступиться от своей ежеутренней

обязанности, Васе не улыбалась перед товарищами роль няньки, мама не доверяла ему

сестренку, потому что в утренних потемках надо было переводить ее через Красный

проспект, на котором порядочно развелось автомобилей. По мнению мамы, глухая

бабушка была надежней востроухого Васи.

Дом для Васи был теперь чем‐то вроде перевалочного пункта, где надо поесть и

поспать между главными делами.

Едва доносился со двора галдеж, как он хватал пальто и шапку и, оставляя позади

возгласы бабушки, мчался по лестнице, захлебываясь от сознания, что уже опоздал.

Чтобы не терять драгоценных мгновений, он натренировал спуск с лестницы. Марш, от площадки до площадки, составлял двенадцать ступенек. Восемь маршей вело с

четвертого этажа. Вася рывком падал вперед руками на гладкие трубы перил, одновременно отталкиваясь ногами от верхней ступеньки, Руки скользили по перилам, пока ноги не стукались о следующую площадку. В восемь прыжков достигал он

первого этажа.

Ребята в доме жили бойкие и неуступчивые, но не драчливые. У отцов их у всех были

громкие звания: председатель краевой партколлегии Кузнецов, уполномоченный

Наркомвнешторга Сахно, заведующий сектором национальностей крайкома ВКП(б) Усургашев. И много еще было председателей, секретарей и завов.

Ребята не хвалились отцами: чего уж тут, котла все друг другу под стать! Они лишь

деловито, и вот тут‐то немного задаваясь своей осведомленностью, расшифровывали все

эти звонкие звания. Знали они и о Москалеве, который четвертый год работает в Томске, а семья все собирается к нему переезжать.

Вася уже чувствовал неловкость и тревогу от этого затянувшегося переезда.

Ему становилось грустно и как то стесненно, когда во двор въезжал на черном

«Форде»

отец Борьки Сахно и шел к подъезду, в желтом кожаном пальто с меховым

воротником, в белых бурках. Отчаянный Борька, румяный и голубоглазый, как девчонка, становился на мгновение солидным и поднимал руку Отец с молчаливой улыбкой тоже

приветствовал его поднятой рукой.

Почти каждый день наблюдал Вася это, а своего отца видел даже не каждый месяц.

Папа всегда неожиданно появлялся из туннеля, в своей рыжей меховой куртке и круглой

шапке, и Вася с криком бросался к нему и потом на каждом слове повторял «папа», чтобы

слыша

ли все ребята.

‐ Пойдем, погуляем,‐ говорил папа и уводил Васю со двора; домой он не заходил и, посматривая на часы, виновато объяснял: ‐ Понимаешь, некогда.