Медведь и соловей - страница 45
— Теперь я страшнее обычного, — отметила Вася в пустоту. — Анна Ивановна будет рада. Кабан тебя не ранит, если будешь быстрым, — добавила она Огню. — А ты самый быстрый в мире, красавец. Не нужно бояться.
Жеребец молчал, но его голова была в ее руках. Вася гладила шелковистые уши, вздыхая. Она хотела бы прокатиться по осеннему лесу на длинноногом Огне, который, казалось, мог обогнать зайца в чистом поле. Вместо этого ей придется на кухню печь хлеб и слушать сплетни женщин. Ирина порой красовалась, а Вася старалась ничего не сжечь.
— Обычно я ругаю девицу, что глупо подходит к моему коню, — сказал голос за ней. Огонь вскинул голову. — Но вы ладите с животными, Василиса Петровна, — Кирилл Артамонович пришел к ним с улыбкой. Он поймал жеребца за веревку.
— Тихо, безумец, — сказал он. Конь закатил глаза, но стоял, дрожа.
— Вы рано встали, — Вася пришла в себя.
— Как и вы, Василиса Петровна, — от их дыхания появлялись облачка, в конюшне было холодно.
— Есть много дел, — сказала Вася. — Женщины поедут к вам после добычи, если день будет хорошим. А ночью будет пир.
Он улыбнулся.
— Не нужно извиняться, девушка. Думаю, рано вставать для девушки хорошо, и ей стоит интересоваться хозяйством мужа, — на его щеке была ямочка. — Я не скажу твоему отцу, что видел тебя здесь.
Вася взяла себя в руки.
— Говорите, если хотите, — сказала она.
Он улыбнулся.
— Мне нравится твой дух.
Она пожала плечами.
— Твоя сестра милее тебя, — отметил он. — Она будет легкой женой через пару лет: маленький цветочек. Никаких тревог ночью. Но ты… — Кирилл притянул ее к себе, провел ладонью по ее спине, оценивая. — Слишком много костей, — сказал он, — но сильные девушки мне нравятся. Ты не умрешь при родах, — он держал ее уверенно, словно ожидал послушания. — Ты родишь мне сыновей? — он поцеловал ее раньше, чем она ответила, она была ошеломлена силой его рук. Его поцелуй, как и прикосновение, был крепким, он наслаждался. Вася толкнула его, но без толку. Он задрал ее голову, впился пальцами в нежное место под ее челюстью. Ее голова кружилась. От него пахло мускусом, медовухой и лошадьми. Его ладонь была большой, прижималась к ее спине, а другая скользила от ее плеча к груди и бедру.
То, что он нашел, порадовало его. Когда он отпустил, его грудь вздымалась, ноздри раздувались как у жеребца. Вася не шевелилась, боролась с тошнотой. Она посмотрела в его лицо.
«Я для него кобылица», — вдруг ясно подумала она. И если кобылица не слушается, он сломает ее.
Улыбка Кирилла чуть увяла. Она не знала, как он видел ее гордость. Его глаза смотрели на ее рот, на ее фигуру, и она знала, что он видел и ее страх. Тревога пропала с его лица. Он потянулся к ней снова, но Вася была быстрее. Она отбила его руку и выбежала из конюшни, не оглядываясь. На кухне она была такой бледной, что Дуня усадила ее у огня и заставила пить горячее вино, пока ее лицу не вернулось немного цвета.
* * *
Весь тот день от земли поднимался холодный туман, обвивал деревья. Охота привела к добыче к полудню. Вася с мрачным видом несла разделочную доску, услышала слабо вопль умирающего зверя. Это соответствовало ее настроению.
Женщины покинули дом серым днем, мужчины вели лошадей. Константин поехал с ними, его лицо было бледным и возвышенным в осеннем свете. Люди смотрели на него с восхищением. Вася избегала его, оставалась с Ириной в конце толпы, заставив свою кобылицу идти в такт с пони Ирины.
Туман растекался над землей. Женщины жаловались на холод, кутались в плащи.
Вдруг Мышь встала на дыбы. Даже робкий зверь Ирины робел, и девочка подавила вопль, схватившись за поводья. Вася спешно опустила кобылицу и поймала уздечку пони. Она проследила за ушами Мыши. Белокожее существо стояло меж двух стволов берез. Оно напоминало человека со светлыми глазами. Его волосы были запутанными листьями. Он не отбрасывал тень.
— Все хорошо, — сказала Вася Мыши. — Он не ест лошадей. Только глупых путников.
Кобылица дергала ушами, но с неохотой пошла снова.
— Леший, лесовик, — прошептала Вася, они проезжали мимо. Она поклонилась. Он был стражем леса, он редко выходил к людям.
— Я поговорю с тобой, Василиса Петровна, — голос лешего был шепотом ветвей на рассвете.
— Сейчас, — сказала она, подавляя удивление.
Ирина рядом с ней запищала:
— С кем ты говоришь, Вася?
— Ни с кем, — сказала Вася. — С собой.
Ирина притихла. Вася мысленно вздохнула — Ирина расскажет своей матери.
Они нашли охотников чуть глубже в лесу под большим деревом. Они уже повесили кабана за ноги на большой сук. Из перерезанного горла в ведро стекала кровь. Лес звенел от смеха и хвастовства.
Сережа считал себя взрослым, его с трудом убедили ехать с женщинами. Он спрыгнул с пони и побежал с круглыми глазами к кабану. Вася слезла с Мыши и отдала ее уздечку слуге.
— Хорошего зверя мы поймали, да, Василиса Петровна? — голос раздался у ее локтя. Она обернулась. Кровь была на ладонях Кирилла, но он сверкал юношеской улыбкой.
— Мясо — это хорошо, — сказала Вася.
— Я припасу для вас печень, — он взглянул на нее. — Вам нужно поправиться.
— Вы так щедры, — Вася опустила голову и ускользнула, как девушка, что боялась говорить. Женщины вытаскивали холодное мясо из тюков. Вася осторожно отходила к березовой роще, а потом пропала за деревьями.
Она не видела, что Кирилл улыбнулся и пошел за ней.
* * *
Лешие были опасными. По желанию они могли водить путников кругами, пока те не падали. Порой путникам хватало ума повесить вещи на спину для защиты, но чаще всего они умирали.
