Медведь и соловей - страница 48
Она была дикой.
Вася терпела с сухими глазами, посмотрела на него с упреком и сковано ушла. Он не видел, как она плакала потом, сжавшись между ног Мыши.
Свадьбы не было. На рассвете Кирилл Артамонович уехал.
18
Гость в конце года
Когда Кирилл уехал, Анна Ивановна снова пошла к мужу. Осенние ночи уже стали дольше, дом просыпался в темноте и ужинал в свете огня. Той ночью Петр сидел без сна у печи. Его дети уже спали, а он не мог уснуть. Угли в печи делали комнату красной. Петр смотрел на мерцающий свет, думал о дочери.
Анна была с вещами для починки, но не шила. Петр не поднимал голову, так что не видел тяжелое и бескровное выражение лица жены.
— Значит, Василиса не выйдет замуж, — сказала она.
Петр вздрогнул. Его жена говорила властно, она впервые напомнила ему ее отца. И ее слова повторяли его мысли.
— Ее не захочет себе хороший мужчина, — продолжила она. — Ты отдашь ее крестьянину?
Петр молчал. Он обдумывал этот вопрос. Идея отдать дочь фермеру шла вразрез с его гордостью. Но он слышал предупреждение Дуни: «Лучше так, чем демон холода».
«Марина, — подумал Петр. — Ты оставила мне безумицу, и я люблю ее. Она смелее моих сыновей, дикая. Но что проку в этом для женщины? Я клялся, что уберегу ее, но как мне спасти ее от себя?».
— Она должна пойти в монастырь, — сказала Анна. — Чем раньше, тем лучше. Разве есть выбор? Ее не возьмет мужчина из хорошего рода. Она одержима. Она ворует лошадей, сводит их с ума, рискует жизнью племянника забавы ради.
Петр смотрел потрясенно на жену, и ее решимость была почти красивой.
— Монастырь? — сказал Петр. — Вася? — он задумался, почему так удивлен. Девушки без пары каждый день уходили в монастырь. Но он не видел, чтобы Вася стала бы монашкой.
Анна сжала кулаки. Она смотрела на него.
— Жизнь среди святых сестер спасет ее бессмертную душу.
Петр снова вспомнил лицо незнакомца в Москве. Талисман или нет, но демон холода не сможет прийти за девушкой, обещанной Богу.
Но он все мешкал. Вася не пойдет по своей воле.
Отец Константин сидел в тенях рядом с Анной. Он был мрачен, таким был и взгляд.
— Что скажете, батюшка? — сказал Петр. — Моя дочь напугала людей. Мне отослать ее в монастырь?
— Выбора мало, Петр Владимирович, — сказал Константин. Его голос был медленным и хриплым. — Она не боится Бога, не слушает голос разума. Есть монастырь для благородных девиц в стенах Кремля. Сестры примут ее.
Анна сжала губы. Она давно мечтала попасть туда.
Петр замешкался.
— Стены Кремля сильные, — добавил Константин. — Она будет в безопасности и не голодна.
— Я подумаю об этом, — Петр разрывался. Она могла уехать на санях, когда он отправит весть. Но кого послать с вестью? Его дочь нельзя было доставлять, как нежелательную посылку, а время было позднее для гонцов.
Он мог отправить ее к Оле, и та все устроит. Но нет… Васю нужно было выдать замуж или закрыть в монастыре до середины зимы. А там он придет за ней.
Вася… в монастырь? Скрыть ее черные волосы, быть девой до смерти?
Но ее душа… была важнее всего. Она будет в спокойствии. Будет молиться за семью. И будет спасена от демонов.
Но она не пойдет по своей воле. Будет горевать.
Константин смотрел на терзания Петра и молчал. Он знал, что Бог на его стороне. Петр будет убежден. И священник был прав.
Три ночи спустя Вася притащила домой мокрого простывшего монаха, которого нашла заблудившимся в лесу.
* * *
Она притащила его чуть раньше заката, посреди ливня. Дуня рассказывала сказу:
— И князья Алексей и Дмитрий отправились искать жар — птицу с яркими крыльями. Они ехали долго, они три раза побывали в девяти царствах, Пока не добрались до развилки, где стоял камень с вырезанными словами.
Дверь распахнулась, и Вася прошла в комнату, держа за рукав большого молодого монаха.
— Это брат Родион, — казала она. — Он заблудился в лесу. Он из Москвы, Саша прислал его к нам.
И дом тут же оживился. Монаха нужно было высушить и накормить, найти новую одежду, дать медовуху. Дуня в спешке успела заставить Васю сменить мокрую одежду и высушить волосы у огня. Все это время монаха осыпали вопросами: о погоде в Москве, об украшениях придворных дам, о лошадях татарских военачальников. Больше всего спрашивали о княгине Серпухова и брате Александре. Вопросов было так много, что монах едва мог ответить.
И Петр вмешался, отодвинул детей.
— Потише, — сказал он. — Пусть он поест.
В кухне медленно воцарилась тишина. Дуня взяла прялку, Ирина иголку. Брат Родион задумчиво ел. Вася взяла ступку и пестик и толкла сухие травы. Дуня продолжала историю:
— У дороги был камень с вырезанными словами.
Вперед пойдешь, найдешь голод и холод.
Направо пойдешь, коня потеряешь.
Налево пойдешь, коня сбережешь.
Это им не понравилось, и братья свернули, устроили палатки в лесу, забыв, зачем приехали.
«Князь Иван поехал направо», — подумала Вася. Она слышала историю тысячу раз. Серый волк убил его коня. Он плакал. Но в истории не говорилось, что было бы, если бы он пошел прямо. Или налево.
Петр общался с братом Родионом на другой стороне кухни. Вася хотела бы их слышать, но дождь стучал по крыше.
Она ходила за травами с первым светом. Она была готова мокнуть, но дышать свежим воздухом пару часов. Дом давил на нее. Анна Ивановна, Константин и ее отец смотрели на нее странными взглядами. Жители шептались за ее спиной. Никто не забыл случай с конем Кирилла.
Она увидела, как юный монах ездит по кругу на сильном белом муле.
