Медведь и соловей - страница 57

— Все хорошо, Дуня, — сказала Вася, взяв няню за руки. — Ты будешь в порядке. Мы в безопасности.

Дуня открыла глаза. Она слабо улыбнулась.

— Марина будет гордиться, Васечка, — сказала он. — Я расскажу ей, когда увижу.

— Ничего подобного, — сказала Вася и попыталась улыбнуться, хотя в глазах были слезы. — Ты поправишься.

Старушка подняла холодную ладонь и с удивительной твердостью отодвинула Васю.

— Нет, — сказала она с тенью ее старой резкости. — Я увидела, как все мои малыши выросли, и я хочу просто умереть с тремя последними детьми рядом, — Ирина тоже проснулась, и Дуня нашла ее ладонь.

Алеша опустил ладонь поверх их рук. Он заговорил, пока Вася не возразила:

— Вася, все хорошо, — сказал он. — Ты должна ее отпустить. Зима будет жестокой, а она устала.

Вася покачала головой, но ее ладонь дрожала.

— Прошу, милая, — прошептала старушка. — Я так устала.

Вася замешкалась на миг, а потом слабо кивнула.

Старушка высвободила руку и схватила руку Васи обеими ладонями.

— Твоя мама благословила тебя перед смертью, я сделаю так же. Живи в мире, — она замолчала, словно слушала. — Помни старые истории. Сделай посох из рябины. Вася, будь осторожной. Будь смелой.

Ее ладонь упала, она притихла. Ирина, Алеша и Вася взяли ее за холодные руки, слушали ее дыхание. Дуня заговорила снова так тихо, что они склонились, чтобы услышать.

— Лешка, — прошептала она. — Споешь для меня?

— Конечно, — прошептал Алеша. Он замешкался, а потом глубоко вдохнул:

— Еще совсем не так давно

Цветы цвели весь год

И были тогда дольше дни,

Мы звезды видели в ночи,

Без страха жили мы.

Дуня улыбнулась. Ее глаза сияли, как у ребенка, в ее улыбке Вася увидела тень девушки, какой она была.

— Но время шло, менялось все

И ветер подул с юга

Пришел огонь, копье и буря,

Печаль и темнота.

Ветер поднялся снаружи, холодный ветер вздымал снег. Но они не ощущали это на печи. Дуня слушала, открыв глаза, глядя куда — то, но Вася ничего там не видела.

— Но там, вдали местечко есть,

Луг с желтыми цветами,

Там солнце при своем восходе

Сверкает над берегами

И подгоняет пену

Туда, где все кончается,

И все…

Алеша замолчал. Ветер распахнул дверь кухни, с визгом ворвался в комнату. Ирина издала вопль. С ветром вошла фигура в черном плаще, которую видела только Вася. Девушка задержала дыхание. Она видела его раньше. Фигура взглянула на нее и прижала холодные пальцы к горлу Дни.

Старушка улыбнулась.

— Я больше не боюсь, — сказала она.

А потом пришла тень. Она упала между фигурой в черном плаще и Дуней как топор на дерево.

— О, брат, — сказал голос тени. — Так беспечно? — тень улыбнулась черной большой улыбкой, казалось, схватила Дуню большими руками. Спокойствие на лице Дуни сменилось ужасом. Ее глаза выпучились, лицо покраснело. Вася казалась на коленях, ошеломленная, испуганная, содрогающаяся от всхлипов.

— Что вы делаете? — закричала она. — Отпустите ее! — ветер взревел в комнате, сначала ветер зимы, а потом хохочущий ветер летней бури.

Но ветер быстро утих, забрав с собой и тень, и мужчину в черном плаще.

— Вася, — сказал Алеша в тишине. — Вася, — Петр и Константин вбежали, мужчины — за ними. Петр раскраснелся от холода, он не спал после случая в комнате священника, он с мужчинами патрулировал спящую деревню. Все услышали крики Васи.

Вася смотрела на Дуню. Дуня была мертва. Кровь была на ее лице, пена виднелась в уголках рта. Ее глаза выпучились, тьма в прудах красного.

— Она умерла в страхе, — тихо сказала Вася, дрожа. — Она умерла в страхе.

— Ну — ну, Васечка, — сказал Алеша. — Спускайся, — он попытался закрыть глаза Дуни, но они были слишком выпучены. Вася успела увидеть ужас на мертвом лице Дуни, пока спускалась с печи.

21

Бессердечное дитя

Они уложили Дуню в бане, а на рассвете пришли женщины, шумя, как кудахчущие куры. Они искупали дряхлое тело Дуни, укутали ее в лен и сидели рядом с ней. Ирина рыдала, сидя на коленях, прижав голову к коленям матери. Отец Константин тоже сидел на коленях, но не было видно, чтобы он молился. Его лицо было белым, как простыня. Он снова и снова дрожащей рукой касался не пострадавшего горла.

Васи там не было. Женщины не смогли найти ее.

— Она всегда была сорванцом, — шептались они. — Но я не думала, что она такая плохая.

Ее подруга мрачно кивнула, сжав губы. Дуня была для Василисы как мать после смерти Марины Ивановны.

— Это в крови, — сказала она. — Это видно по ее лицу. У нее глаза ведьмы.

* * *

С первым светом Вася выбралась наружу с лопатой на плече. Ее лицо было решительным. Она подготовилась и пошла искать брата. Алеша рубил дрова. Его топор свистел так сильно, что бревна разлетались в снег вокруг него.

— Лешка, — сказала Вася, — мне нужна твоя помощь.

Алеша моргнул, взглянув на сестру. Он плакал, кристаллы льда блестели на его каштановой бороде. Было очень холодно.

— Что, Вася?

— Дуня дала нам задание.

Юноша стиснул зубы.

— Не вовремя, — сказал он. — Зачем ты здесь? Женщины с ней, и ты должна быть там.

— Прошлой ночью, — спешно сказала Вася. — Там была мертвая. В доме. Упырь, как из сказок Дуни. Пришла, пока она умирала.

Алеша замолк. Вася смотрела ему в глаза. Его костяшки побелели, он снова опустил топор.

— Ты прогнала монстра? — сказал он с сарказмом между взмахами. — Моя сестренка? Сама?