Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо - страница 65
Я промокла вся насквозь, но разве это имело значение? Я намыливала полусогнутые ноги, натруженные стопы и молилась, чтобы с Джеком теперь всё было в порядке. Я представила, что приятно-тёплая вода смыла, наконец, весь ужас этих дней и унесла прочь, подальше от моего любимого. Теперь с нами всё будет хорошо! Только хорошо и никак иначе!
Добудиться Джека оказалось делом нереальным. Пришлось выкручиваться. Я положила ему под спину сложенное махровое полотенце. Чтобы не простудился, набрала треть ванны тёплой водой, села на плетёный стул рядышком и стала охранять: чтобы в воду не бултыхнулся, чтобы она не остыла до холодной, ну и вообще…
Вспомнила о Меделин. Странно было испытывать к ней благодарность, но она не подвела! И кем бы она ни была Джеку, я должна ей сказать об этом. Чтобы не будить Джека, я написала Меделин в Фейсбуке о том, что Джек жив и теперь свободен. И отсыпается в гостинице. Мгновенно пришедший ответ изумил меня ещё сильнее:
«Спасибо, дорогая моя девочка!»
Я даже глаза протёрла. Нет, так всё и было написано. А потом ещё и смайлик с цветочком пришёл и короткое: «Береги себя!» Хм… Чудны дела твои, Господи! Я даже снова зашла на её страницу и посмотрела на фотографии. Вроде бы всё та же ухоженная тёмная королева с интригой за высокомерной улыбкой, но будто немножко другая. Я перевела взгляд с фото в телефоне на Джека, потом обратно на Меделин.
Нет, показалось. Просто одинаково смоляные, кудрявые волосы, не более того.
К четвертому часу постоянного добавления тёплой воды, я съела все принесённые фрукты, заказала ещё и поняла, что вырубаюсь. И вдруг в дверь заколотили изо всех сил. Я подскочила и бросилась в коридорчик как была, в маечке и шортах.
На пороге номера стояли порядком измочаленные Ганнибал и Николас. Взъерошенные и грязные.
– О, Боже! Вы живые! Ура! – и я кинулась им обоим на шею. – А я уже и не знала, что думать, Тому писала, но он был не в курсе… – тараторила я. – Проходите! Проходите!
И вдруг позади раздался бас Джека.
– Кто это такие? И почему ты их целуешь, Сандра?
Ганнибал ломанулся в номер быстрее, чем я успела обернуться. Джек стоял, придерживая рукой полотенце на бёдрах.
– Вы тот самый Джек Рэндалл?! – накинулся на него Ган с рукопожатием и затряс руку моего мужчины так активно, что тот чуть полотенце не уронил. – Освободила-таки!
– Сандра, кто это? – ещё напряжённее спросил Джек.
– Журналисты. Американские журналисты, Николас и Ганнибал. Они помогали мне добраться к тебе… Как вы спаслись, ребята?! Я так волновалась!!
Джек с подозрением глянул на Николаса. Тот, как всегда, дерганно повёл плечом.
– Да никак. Коллективос сами отпустили. По звонку. Раздолбали нам всю аппаратуру, долбожопы! И запись разгона армией демонстрации врачей уничтожили.
– Демонстрация? Коллективос? – опешил Джек. – Сандра?…
Все-таки уронил полотенце, и Ганнибал как-то сильно обрадовался. Джек поспешно вернул прикрытие на бёдра. И я развела руками:
– Да. Не просто было сегодня по городу проехать.
Николас ступил в номер и уткнулся в меня своими глазами навыкате.
– А флэшка?
– Всё в порядке. Сейчас! – и я поспешно извлекла крошечный носитель данных из кармашка в кроссовке. – Вот! Целая. Коллективос даже не заподозрили!
Николас шумно выдохнул и, аккуратно взяв в шоколадные пальцы флэшку и съёмную карту памяти из камеры, засиял широкой улыбкой.
– Срань собачья! А я думал всё, трындец репортажу! Сандра, ты лучшая! – кивнул Джеку с одобрительной гримасой. – Ну и девчонку ты, парень, отхватил! Говорят, все русские сумасшедшие, а эта – вообще супер! Без крыши реально!
Я засмущалась, тем более что Ганнибал продолжал как-то слишком откровенно пялиться на торс Джека. Николас рявкнул на него:
– Ган, пошли! Нас ещё работа ждёт! – и Джеку: – Береги девчонку. Она лучшая, правда, лучшая!
– Я знаю, – сказал Джек.
И журналисты пошли на выход. Николас уже из коридора обернулся и крикнул:
– Хэй, Сандра, надумаешь журналистикой заниматься или вообще что там, от меня любая помощь. Я твой должник!
С искренним «спасибо» и улыбкой я закрыла за ними дверь. Джек сел на кровать и смотрел на меня странно. Я поспешила объяснить, мало ли что он сейчас думает…
– Это Том Лебовски из Нью-Йорк Таймс их ко мне послал, чтобы я по Каракасу одна не ездила. Все говорили, что тут опасно и бандиты. Но потом я всё равно оказалась одна. Журналисты забрали меня из гостиницы, и поехали сначала снимать репортаж с врачами. Что там было! Слезоточивый газ, бронетранспортёры, военные. Я даже для блога сняла, как старушка пыталась собой махину эту остановить. Просто до слёз… А потом за нами погнались Коллективос. У них автоматы, и на меня наставили. Я сказала правду, что приехала к своей любви, и меня отпустили…
– Погоди, балерина, – пробормотал Джек, встряхивая головой. – Когда это всё было?
– Сегодня.
– Боже… Иди сюда.
Я подошла. Он прижал меня к себе, а затем отстранил на вытянутых руках, как куклу, рассматривая, словно видел в первый раз. Сказал:
– Я думал, что уже всё о тебе знаю, но каждый раз ты делаешь что-то такое, что заставляет меня проглатывать язык, потому что слов не находится…
– Это плохо? – тихо спросила я.
– Что в тебе может быть плохо? Бог мой! – выдохнул Джек и снова показал пальцем в небо. – Ты же оттуда… ангел мой хранитель. – Прижал к себе. – Спасибо, моя девочка!
– Я просто тебя люблю, – таяла я в его руках. – Хорошо, что ты проснулся, а то я устала тёплой воды подливать.
– Да, – Джек оглянулся на двуспальную кровать, – тут есть кое-что поудобнее… А у нас есть попить?
