Кактус. Никогда не поздно зацвести - страница 64
Пересекая центральный атриум под сводчатым стеклянным потолком, я ощущала скорее трепет, чем триумф. Конечно, мой иск юридически обоснован и весом, но мне было бы легче, если бы я смогла представить больше доказательств, прежде чем передать дело в руки судебной системы. Медицинскую карту матери я еще не получила, несмотря на многочисленные телефонные звонки с моей стороны и клятвенные заверения мелких служащих; свидетели мои были ненадежны, особенно тетка Сильвия с ее безосновательным эмоциональным выплеском на Рождество. А ведь еще предстояло найти неопровержимые улики злого умысла со стороны Эдварда! Время начинало работать против меня: через пару месяцев мне предстояло произвести на свет младенца, и я хотела бы увидеть решение суда до того. Приходилось маршировать в темпе, который задавала не я. Спеша по Стрэнду обратно в офис, я буквально наткнулась на Бриджит, которая мощной поступью продвигалась в сторону Роллса, волоча за собой переполненный бумагами кейс на колесиках.
– Дважды за два месяца! Это рекорд. Что это ты делаешь в моих палестинах, старушка?
– Возвращаюсь из Роллса. Только что подала иск против Эдварда и душеприказчика.
– Хорошо, девочка, хорошо. Кто тебя представляет?
– Я истец без представителя.
– А вот это зря, старушка, очень зря. Знаешь же пословицу: если человек сам себе адвокат, его клиент – дурак. Не забывай, я обещала просмотреть материалы, которые ты соберешь. Позвони моему секретарю. Сейчас я должна бежать, у меня на два часа рассмотрение заявления без извещения ответчика. Пока! – На этом она отчалила, таща на буксире свой чемодан. В плотном потоке высыпавших на ланч пешеходов за Бриджит оставалась широкая полоса.
Год начался уникально – утром тридцать первого декабря мне позвонил Роб. Я не ожидала каких-то дальнейших контактов, пока у меня не появится возможность забрать мои вещи из его дома. Он объяснил, что приглашен на вечеринку в Брикстоне, куда от моей квартиры можно запросто дойти пешком, и спросил, не соглашусь ли я пойти с ним. Эдварда, заверил он, там точно не будет: мой брат встречает новый год в Бирмингеме с компанией друзей, куда Роб не вхож. Я отказалась. С какой стати я, беременная на солидном сроке женщина, пойду в самую разгульную ночь в году с человеком, которого едва знаю, на вечеринку к людям, которых не знаю совсем? Я ответила, что предпочитаю праздновать тихо и у себя дома. Роб попытался убедить меня в достоинствах многолюдного веселья, но я отрезала, что он зря тратит дыхание. После этого телефонного разговора на сердце легла странная тяжесть, природу которой я затрудняюсь определить. Не разочарование, которое не имело бы смысла – ведь я сама решила отклонить приглашение; скорее хмурая обреченность – возможно, от очевидной неизбежности принятого решения. Вам, наверное, трудно в это поверить, но я в жизни не праздновала Новый год. У меня нет и не было близких друзей, а знакомые и приятели не трудились включать меня в списки гостей. Ричард за двенадцать лет существования нашей договоренности в новогоднюю ночь всегда был занят чем-то еще. Когда я поднялась наверх рассказать Кейт об абсурдном предложении Роба, она отреагировала с неожиданным энтузиазмом.
– Обязательно идите! – сказала она, закрепляя липкими язычками подгузник на не желавшем помогать Ное, крутившим ножками со скоростью поршней в двигателе. В квартире был еще больший беспорядок, чем раньше: Кейт вот-вот должна была пойти учиться в магистратуру, и среди детских вещей и игрушек теперь повсюду виднелись книги, ручки и блокноты. – Такой хороший человек! Вы отлично проведете время, Сьюзен! А иначе что вы будете делать?
– Но я никак не могу пойти, – возразила я. – Потребуется вести светскую беседу с людьми, которые меня совсем не интересуют. И я уверена, что там будут танцы. А больше всего я не хочу, чтобы у кого-то возникли ложные представления. Если мужчина и женщина вместе появляются на вечеринке, всем кажется, что они пара.
– И что в этом такого ужасного? – недоуменно спросила Кейт, приклеив последний лепесток на подгузниках Ноя и сложив руки на коленях.
– Это унизительно, – объяснила я. – Он одержим своей Элисон, а мне рожать через несколько недель. Роб сгорит со стыда, если люди подумают, что мы в отношениях и он – будущий папаша, а мне будет стыдно от его смущения. И вообще, не хочу, чтобы кто-то подумал, будто я выбрала себе в партнеры такого, как Роб!
– Почему?
– Потому что мы очень разные.
– В каком плане?
– Он некультурен.
– Вы уверены? А мне он показался образованным. Вовсе не обязательно разделять с партнером абсолютно все взгляды и вкусы, чтобы союз стал удачным. Поглядите на меня и Алекса – нам всегда нравилось одно и то же.
– Роб занимается ручным трудом!
– Он дипломированный садовод и ландшафтный дизайнер. А даже если б он и был простым землекопом?
– И дружит с Эдвардом.
– Это лишний раз доказывает независимость его мышления: он готов общаться с недругом своего приятеля.
– Кейт, слушайте внимательно: я не хочу начинать личных отношений, даже если бы приглашение содержало подтекст, какового оно совершенно точно не содержит.
– Справедливо. Тогда идите на вечеринку с другом просто ради смены обстановки! Сьюзен, вы прекрасная женщина, но очень зашоренная. Много лет работаете в одной и той же конторе, живете в одной и той же квартире, никуда не ходите и не знакомитесь с новыми людьми. Вы же почти нигде не бывали в последнее время! Может, я и не лучший советчик, я сама совсем недавно страдала от болезненной неуверенности, но и я постепенно прихожу в себя! Разве на вас временами не накатывает клаустрофобия, не охватывает желание попинать стены и выкинуть что-нибудь безумное, непривычное и нетипичное?
