Кактус. Никогда не поздно зацвести - страница 66

Приятно было видеть, что они так славно общаются.

Вечеринка проходила в викторианском особняке у самой Акр-лейн – по лондонским меркам просторном, потому что комнаты не были разделены перегородками. Одна из хозяек, Лиззи, в начале 90-х училась в колледже с Робом и Эдвардом, а теперь работала в городском центре искусств. Ее партнерша Лиз (что за блажь выбирать себе в супруги тезку!) держала небольшую картинную галерею. Войдя, Роб обнял Лиз и Лиззи и повернулся представить меня:

– Это сестра Эда Сьюзен, я вам о ней вчера говорил. А это ее подруга Кейт.

В кухне (точнее, у стола с бутылками) была толчея, но невысокий мужчина в новом рождественском свитере, заметив мой живот, прокричал:

– Дорогу беременной леди!

Эти волшебные слова расчистили путь. В гостиной Кейт заметила двух женщин, знакомых по детской группе, – они приветственно замахали. Щедро плеснув себе просекко в пинтовую кружку, она оставила Роба и меня и танцующей походкой отошла к знакомым. Вот вам и компаньонка, чтобы на корню пресечь всякие предположения о нашей с Робом связи… Впрочем, было вовсе не так неловко, как я опасалась. Роб всем представлял меня как «своего друга», а на вопросы с намеком, не он ли мой партнер и отец ребенка, с улыбкой отвечал:

– Не имел чести.

Всякий раз, как разговор заходил о моей личной ситуации, он аккуратно направлял беседу в другое русло. К моему удивлению, приятели Роба вовсе не были исключительно неумытым сбродом. Я немного расслабилась и даже увлеклась общением. Роб нашел пару свободных стульев возле обеденного стола, и мы говорили с тощим мужчиной и пухлой женщиной – мастером витражей и гончаршей, которых Роб не видел с самого колледжа. В какой-то момент подбежала Кейт, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, и принялась звать нас на танцпол. Я с облегчением сослалась на опухшие щиколотки, а Роб ответил, что слишком уютно устроился. Неожиданно скоро Лиззи – или это могла быть Лиз – объявила, что до полуночи осталось пять минут и пора наполнять бокалы.

– Ты же выпьешь шампанского за Новый год? – спросил Роб.

– Отчего же, конечно, – согласилась я.

Он легко пробрался через толпу, осаждавшую импровизированный бар. Может, я и не бывала на новогодних вечеринках, но я видела достаточно фильмов и знала, что сейчас произойдет: с последним ударом часов вокруг разразится ураган поцелуев, объятий – словом, разнообразных физических контактов, при мысли о которых портилось настроение. Воспользовавшись тем, что кругом все вытаскивали пробки из бутылок и наливали бокалы, я ушла в туалет и заперлась. В кабинку донесся перезвон курантов Биг-Бена, потом громогласные радостные поздравления, и все запели «За дружбу прежних дней!». А я сидела на краешке ванной, наслаждаясь покоем, и, как велит традиция, вспоминала прошедший год и думала о наступающем. Моя привычная жизнь, так тщательно устроенная и организованная, менялась и приспосабливалась – возможно, не в худшую сторону. Когда я наконец вернулась в гостиную, Роб с тревогой оглядывал толпу. При виде меня его лицо прояснилось:

– Сьюзен, где ты была? Ты пропустила куранты! Я думал, ты домой ушла…

– Нет, просто зов природы. Ну, за Новый год! – сказала я, принимая бокал у Роба. Я уже покорилась, что придется решиться на какие-нибудь объятья и, отметая что-то более демонстративное, коротко поцеловала Роба в щеку, чем он остался, по-моему, вполне доволен.

По пути от Лиз и Лиззи Роб по рассеянности держал меня за руку. Нужды в этом не было никакой – я не инвалид и не ребенок, однако ночь оказалась морозной, перчаток я не взяла и поэтому не возражала. Через минуту или две он словно бы спохватился и выпустил мою руку. Кейт решила еще остаться на вечеринке: отдыхая от мужей и детей, они с подругами вознамерились максимально продлить праздничную ночь. Роб на ходу описывал «прелести» своего дешевого отеля, в котором жалел, что поселился: паласы в пятнах, грязь в углах туалета и такой холод в спальне, что дыхание вырывается белым облачком. Повинуясь минутной причуде, я, уловив направление разговора и считая, что я в долгу у Роба за его помощь с коробками и мебелью, сказала – он может переночевать у меня на диване, если пожелает. Он пожелал. Когда мы дошли до дома, я чувствовала себя на удивление бодро, хотя был уже час ночи. У меня не было желания поскорее лечь, и, как оказалось, Роб тоже спать не хотел.

– А у тебя найдется выпить? – спросил он, перебросив пальто через подлокотник кресла. – Ночь еще молода, как и мы…

Я отыскала в кухонном шкафчике бутылку кулинарного бренди и налила ему бокал, а затем спросила, чем бы он хотел заняться.

– Не знаю. У тебя есть канал «Нетфликс»?.. О, слушай, давай в настольные игры! Я умею играть в жестокую игру «Риск».

– Кажется, у меня где-то завалялся детский «Скрабл»…

– Тогда сотрем с него пыль!

По моей просьбе Роб залез под кровать – предприятие за гранью моих нынешних возможностей – и нашел коробку с детскими играми, которую водрузил на стол. Я сделала нам тосты с хумусом. Роб сообщил мне о новых поворотах своего квеста: одна из давних соседок Элисон написала, что та побывала замужем и развелась, и теперь Роб знал, под какой фамилией она в «Фейсбуке». Он отправил ей запрос на добавление в друзья и ожидал ответа. Я выразила надежду, что ответ не замедлит. Мы сыграли две партии в скрабл. Оба раза я оказалась победителем, но, должна признаться, Роб дрался как лев. Я никак не ожидала, что его словарь настолько обширен.