Playthings - страница 246
— Бассейн, шезлонг, орущие голозадые внуки.
Капитан перехватывает мою ладонь, как только допивает сок и выбрасывает стакан в мусорный бак:
— Я же говорю: отличное место. Смотри, “Старбакс”. Тебе нужен тамблер в коллекцию?
Вернувшись домой, ребята решают устроить себе интенсив, чтобы не выбиться из графика тренировок. Они придумывают на ходу целые комплексы упражнений, как только солнце касается горизонта, устраивают шутливые соревнования — и это настолько весело, что мы все возимся в песке до самой темноты.
Мы играем в “кто я” с бумажками на лбу, Крис учит всех мешать коктейли и на ходу придумывает новые, проигравшие танцуют что-то совсем дико веселое (к слову, тверк и Мика — совсем несопоставимы), а когда Крис и Кайл, как не спавшие толком вчера, укатываются по кроватям, мы вчетвером, раззадоренные напитками, играем в “я никогда не” и игра приобретает очень откровенный подтекст. Но недолго: Нэйтан вскоре прямо вздыхает о том, что у него шорты трещат, друзья прощаются с нами и уходят наверх.
Еще не так поздно, мы идем прогуляться к морю, прежде чем тоже пойти спать, и там, когда мы сидим плечо к плечу прямо на песке и смотрим в черноту океана впереди — кажется, что больше ничего нет. Океан шумит так оглушительно, что стирает звуки цивилизации позади нас. В те минуты был только он, песок, ветер и мы.
И вот только тут, в темноте, Мика рассказывает о Селене и Аароне, наконец-то складывает полный и яркий паззл в моей голове. Он чуточку пьян, но на этом острове как будто невозможно опьянеть по настоящему, все выветривается, но наверное это именно то, что сейчас нужно. Он вздыхает, облизывает губы, ложится на песок, пристроив голову мне на бедро, и смотрит в небо, когда говорит.
О том, как он устал от этого перетягивания каната между родителями. О Селене и о ее бизнес-планах, которые и звучат, и выглядят совершенно глупо. Потому что Мике годовалой давности было все равно, а Мике нынешних дней — уже нет. Но я это и сама понимала, оставайся капитан таким же легкомысленным и сейчас, план Селены был бы идеален.
— Возможно, ей стоит дать время, — предполагает Мика, зарываясь пальцами в холодный песок. — Но это сложно. И мама — поверь мне — наименьшая из проблем. Потому что папа хочет, чтобы я работал на него, а я — уже не хочу. Да, это легкий путь, мне надо только отдать ему диплом, войти в один из его офисов и сесть в кресло. Легко, просто, но знаешь как это будет выглядеть? “А, Мика, сын главы корпорации”.
— Так вот что тебя бесит, — отозвалась я удивленно. — Стать его тенью?
— Что-то вроде этого. Да, это семейный бизнес, и на этом можно выехать, но… я не знаю, честно не знаю. Почему я думаю об этом? Если мой мозг анализирует это, что-то не в порядке, или я просто наоборот, излишне драматизирую. Не могу понять. И я хочу обсудить это с отцом. Вычеркнуть меня из списка наследников он всегда успеет, у него еще есть Марк, — в его голосе сквозит веселье. — Хотя от него толку еще меньше. Ну или Джес может родить еще одного Каллахена. Или даже двух.
— Эй, обычно в нашей команде отбитых перестраховщик — я.
— Это и странно.
Мы молчим пару уютных минут, а потом Мика просто встает, протягивает мне руку и улыбается:
— Как на счет взять плед, бутылочку вина, шезлонг — и дождаться рассвета?
И кажется, именно этой ночью мы впервые говорили обо всем на свете.
В Сан-Франциско было десять градусов выше нуля, но я низменно надеялась, что все-таки распогодится хотя бы немного. После жарких островов было весьма зябко, хотя мы и были вооружены комплектами одежды для такой погоды — Мика вообще натянул и толстовку, и кожаную куртку, стал походить на местного хулигана из трущоб, если бы не дырявые джинсы и дорогие кроссовки. Мы прилетели ранним утром, взяли в аренду ранее забронированный джип и первым делом конечно-же заехали в одну из круглосуточных кофеен, чтобы заправить меня огромной порцией американо, а Блондина — не менее огромной порцией пряничного латте. Рождество же уже сегодня!
Мы разослали всем подарки курьерской службой еще на прошлой неделе — весьма практичный вариант. Мы сделали так же с подарками для Каллахенов, так что скорее всего наши коробки уже стояли у них под елкой и ждали своего часа.
Весь город просто светился от гирлянд! Огромное количество разнообразных по высоте елок, даже высотные дома все подсвечены, до самой крыши! Наш город тоже не менее впечатляюще украшен, но это же Сан-Франциско, тут есть на что полюбоваться.
— Пожалуйста, давай вечером вернемся в центр и погуляем по ярмаркам? Тут так красиво, — я крутилась на сиденье как на раскаленной сковороде, разглядывая улицы через окно. — Я должна сделать миллион фотографий. Тут есть какой-то огромный пряничный домик. Говорят, самый большой в мире.
Мост Золотые Ворота был весь в практически осязаемом плотном тумане — я открыла окно и высунула руку, не удержавшись от соблазна потрогать его.
Знакомый нам жилой район потихонечку просыпался — нам встретилось лишь несколько человек с собаками на поводках, парочка машин и какая-то томная утренняя тишина. В сочетании с иллюминацией, светящимися оленями и прочей атрибутикой Рождества — уж кто во что горазд, действительно! — смотрелось очень по домашнему, в отличие от строгих городских улиц. Один из домов, который мы проезжали, был настолько украшен гирляндами, словно сам был одной большой гирляндой: даже сани Санты были на газоне перед крыльцом. Я бы не удивилась, если бы рядом и олени паслись, но увы.
Если бы не навигатор, мы бы точно заблудились в этом царстве светлячков. Если летом без помощи техники Мика наверняка ориентировался на фасады домов и улицы, то сейчас район стал неузнаваем и ощущение того, что ты тут был ранее, как-то терялось.
