Мечта для нас - страница 101

Душа моя страдала, замерзая, не чувствуя дыхания весны,
Но, молнией сверкнув в холодном небе черно-синем,
В застывший мир моей души ворвался ты.
Не пел ты серенады под балконом,
И под покровом ночи ты баллады не слагал.
Хватило только ноты, лишь простой, но звонкой ноты,
Чтоб мрачный занавес тревог с души моей упал.
Минуты утекают, как песок сквозь пальцы,
И время на исходе, только твердо знаю я:
Дыхание зимы не властно надо мною,
Пока в сердцах у нас живет мечта моя.
С тобой хочу всю жизнь прожить
И каждым мигом дорожить.
Пусть будет музыкой твоей
Наполнен каждый новый день.
Вот такая вот мечта для тебя и для меня.
Вот такая вот мечта для тебя и для меня.

Я слушала, и слова песни обволакивали меня теплой волной. Эти слова – он и я. Это мы. Я слушала, как Кромвель играет – он не взял ни одной неверной ноты, а его выразительный голос заставлял слова песни играть новыми красками.

Я слушала, и голос Кромвеля Дина, того мальчика, которого я видела много лет назад на зернистой видеозаписи, проникал мне в душу. Музыка стихла. Я дождалась, когда Кромвель посмотрит на меня, и сказала:

– Ты снова осуществил мою мечту. – Я улыбнулась, повторяя в памяти его исполнение. – Я услышала, как другой человек поет придуманные мною слова. Получилось просто идеально.

Кромвель отложил гитару, снова опустился на кровать рядом со мной и обнял так, словно пытался защитить. Как будто его объятия могли оградить меня от неизбежного. Мне бы хотелось навечно остаться в этих объятиях.

– Вот об этом я не жалею. – Я почувствовала, что Кромвель замер. Его тело напряглось, губы прижались к тыльной стороне моей ладони. – Ты… Кромвель… Я не жалею ни об одной секунде, проведенной с тобой. Ни о первом дне нашего знакомства… ни обо всех остальных… И я определенно не жалею о последних днях.

Так я и заснула, в теплом кольце его рук, еще успев подумать: хорошо бы встретить последнее мгновение жизни именно так, в объятиях Кромвеля.

Это было бы идеально.

Он был идеален.

С ним жизнь становилась идеальной.

Именно так я хотела бы отправиться на небеса.

Глава 24

Кромвель

Я шел по коридору, и каждый следующий шаг давался мне тяжелее предыдущего. С каждым вдохом я чувствовал, как сердце разлетается на куски. Я увидел, как закрылась дверь, и услышал доносившиеся из-за нее голоса.

Телефон зазвонил двадцать минут назад. Незадолго до этого я уехал из больницы, чтобы принять душ. В тот момент Бонни как раз осматривал доктор, так что я сказал, мол, скоро вернусь.

Ответив на тот звонок, я услышал те самые слова, которые так страшился услышать.

– Сынок… – прозвучал в трубке голос мистера Фаррадея. – У нее только что был врач… Время пришло.

Я знал, что нам осталось немного. Бонни страшно ослабела, все краски покинули ее лицо, только губы остались темно-фиолетовыми.

Я знал, что вот-вот ее потеряю… Но просто не мог этого принять.

Волосы после душа были мокрыми, а в горле встал ком, и я никак не мог сглотнуть. Ноги донесли меня до палаты, но я никак не мог войти. Если я войду туда, значит, все действительно закончится. Я отказывался верить, что это конец.

Моя рука зависла над дверной ручкой. Наконец я сжал ее дрожащими пальцами и повернул. Когда я вошел, в палате было тихо, мистер и миссис Фаррадеи сидели возле кровати Бонни и держали дочь за руки. Она спала, ее красивое лицо казалось расслабленным. Я сглотнул, перед глазами все расплывалось от подступивших слез.

Я не мог представить, что Бонни умрет.

Не знал, как буду жить без нее, после того, как едва обрел счастье.

Я не мог… Не мог…

Миссис Фаррадей протянула мне руку. Не думал, что смогу пошевелиться, но ноги сами понесли меня к ней, и я ухватился за руку женщины. Она не сказала ни слова, по ее лицу градом катились слезы, в то время как ее дочь мирно спала.

Ее дочь умирала.

Любовь всей моей жизни ускользала от меня.

Бонни уже выглядела как ангел.

Мистер Фаррадей, все это время прижимавший к уху телефон, покачал головой, на его лице промелькнуло беспокойство.

– Он не отвечает. Не могу до него дозвониться.

– Истон? – спросил я.

– Я велел ему немедленно приехать, но он не приехал, и теперь я не могу до него дозвониться. – Мистер Фаррадей провел ладонью по лицу, в его глазах я видел панику и усталость. – Он поехал домой принять душ. Нужно было поехать с ним. Я…

– Я его найду, – предложил я. Потом посмотрел на Бонни и хрипло выдохнул: – Время еще есть?

Миссис Фаррадей крепче сжала мою руку.

– Время есть.

Я ринулся к своему пикапу, то и дело набирая номер Истона, но приятель не отвечал. Приехав к дому Фаррадеев, я не обнаружил там и следа Истона, после чего снова запрыгнул в машину и помчался в общежитие. В нашей комнате Истона тоже не оказалось, и я принялся рыскать по территории кампуса: осмотрел двор, проверил библиотеку, кафетерий. Истона нигде не было.

– Кромвель! – раздался вдруг голос Мэтта.

– Ты не видел Истона? – спросил я, не дав ему возможности сказать хоть слово.

Мэтт покачал головой. Он не смотрел мне в глаза.

– Как Бонни? Она?..

К нам подошли Сара и Кейси, за ними плелся Брайс. Я провел ладонью по волосам и проговорил:

– Мне нужно найти Истона.

Где же его искать? Осталось последнее место, где я еще не был.

Я повернулся и побежал к машине. Через пять минут я уже был на берегу озера. Секретное убежище Истона. Однако когда я туда приехал, все внутри меня упало. Я словно вышел за пределы своего тела и наблюдал со стороны, как выпрыгиваю из пикапа и бегу туда, где горят на берегу синие огни. Я бежал без остановки, и звук собственного дыхания эхом отдавался у меня в ушах. Пробегая мимо машины Истона, я едва не упал, а потом меня остановил полицейский, и я увидел, как врачи катят к машине «Скорой помощи» медицинские носилки. Пульс у меня настолько участился, что в голове гудело, и я с трудом понимал, что происходит. Потом я увидел свисающую с древесного сука веревку…