Моногамист - страница 214
— Тихо! — призываю её. — Мне нужна тишина, — шепчу. — Тихо! Не кричи, мне её не слышно из-за тебя!
Её глаза стекленеют…
— Алекс… Боже, Алекс… Алекс…
Она думает, я свихнулся, не важно — пусть думает. Главное, замолчала, а мне нужна тишина. Полнейшая тишина.
{Алекс, мне больно…}
Меня словно прошибает током, я отшвыриваю руки Натальи и бросаюсь в сторону больницы, уже подбегая к лифту, замечаю Наташу, которая всё это время бежала за мной:
— Алекс, одумайся, умоляю тебя, очнись!
— Да замолчишь ты когда-нибудь или нет! — ору на всю больницу. — Ты мешаешь мне, неужели не понятно! Я же сказал, я ничего из-за тебя не слышу! Уходи и не мешай! Не приходи сама и больше никого не приводи! — отрезаю.
Забегаю в отделение хирургии, бросаю девушке на регистрации:
— Никого кроме врачей больше не пропускать в бокс Валерии Соболевой!
— Хорошо… — отвечает растерянно, выпучив на меня свои глаза.
И только закрыв за собой стеклянную раздвижную дверь бокса, я выдыхаю с облегчением:
— Всё в порядке, Лера, я здесь. Я рядом, я никуда не ухожу и не уйду…
Беру её руку в свою, кладу голову на постель прямо рядом с её грудью, закрываю глаза и целую тёплую, всё ещё живую ладонь. Собираю всю свою энергию в одной точке, собираю все свои беспорядочные мысли и их обрывки в один комок, фокусируюсь на нём: больше ничего нет, есть только я, покой и тишина, и Лера на другом берегу реки. Лера — её имя только в этой жизни, в этом измерении, на самом деле у неё другое имя, я это вдруг осознаю с внезапной ясностью. Я не помню этого имени, но знаю точно одно — оно мужское…или же подходящее обоим полам… Чувствую, как моё сознание растворяется, смешиваясь с её сознанием, перед глазами проносятся размытые картины каких-то событий, в некоторых из них я узнаю места и пространство, мелькают искорёженные незнакомые лица и знакомые, но главное, я чувствую всё иначе, словно просочился в другое тело: дышу не своей грудью, вижу не своими глазами, слышу звуки и воспринимаю их иначе, не так, как свойственно мне, незнакомые запахи возбуждают мои эмоции, я обнаруживаю не свои реакции, не свои ощущения, не свои мысли и свои, но всё это проходит через меня, создавая в моём сознании новую картину мира.
Flaer Smin-Alone In The Dark
Мысленно спрашиваю:
— Я здесь. Я всегда там же, где и ты. Всегда был, всегда буду. Скажи мне, что с тобой? Что я должен сделать? Что?
В ответ тишина.
— Подай мне знак, просто направь. Помоги!
Вижу себя в замкнутом белом пространстве, залитом ослепляюще ярким светом. Мои руки зажимают живот, я испытываю тупую боль и вижу, как сквозь пальцы бегут тонкие кровавые струи, они становятся больше, стекают по пальцам, капают на белый пол, составляя быстро растущие алые пятна. Я хочу убрать руки и посмотреть, что там у меня — отрываю их, и в этот же момент из меня хлещет кровь: ею залиты все мои внутренности, я вижу их так, словно у меня нет кожи, я прозрачен, мои глаза, как рентген просвечивают меня насквозь, и я не знаю, что это за органы, за что они отвечают, но чётко вижу, что истекаю кровью, и источник кровотечения находится внутри меня…
Сознание мгновенно проясняется, я выпадаю из того пространства, в котором был, словно спал и не спал, будто часть мозга жила в реальности, а часть витала в снах и видениях. Странное состояние: не понимаю сам, спал я или нет, но испытываю необъяснимую, изнуряющую, опустошающую мою волю потребность произнести следующие слова-ключи:
— Я люблю тебя… я люблю тебя, я так люблю тебя, люблю, люблю, люблю…
Повторяю их снова и снова. Снова и снова. Раз за разом. Ощущение, будто долблю в невидимую стену энергетическим молотом, и в нём заключена вся моя сила, все мои мощи, вся моя энергия, вся моя суть…
Внезапно чувствую движение, открываю глаза и вижу то, что, как мне казалось, уже видел… Или нет?
Лерины глаза открыты, она долго смотрит в мои, и во взгляде столько всего: все мысли и желания мира, в нём такая экспрессия, что у меня стынет кровь. Внезапно её лицо перекашивается, и она произносит только одну фразу:
— Так больно…
Чёрт возьми, я всё это уже видел, точно видел, абсолютно именно это уже однажды происходило, только где и когда!? И вдруг нечто внутри меня отвечает:
— Не важно когда, важно, что нужно сделать сейчас…
Я понимаю, что это нечто — я сам. Я сам веду внутренний диалог с самим собой.
— Что нужно сделать? — спрашиваю сам себя.
— Устранить то, что не даёт ей выжить, то, что не перестаёт причинять ей боль… — отвечаю.
Внезапная мысль озаряет моё сознание: Тони сказал, Лера придёт в себя через несколько часов, а прошло уже несколько суток, кажется, двое, она погибает, потому что что-то пошло не так… С ней точно что-то не так! Есть проблема…
Вылетаю из бокса, нахожу дежурного хирурга, прошу провести повторное обследование и, конечно же, получаю отказ.
Наркотического вещества в моей крови всё меньше, мысли всё яснее, их сила набирает мощь, воздействие усиливается, эмоции рвут меня на части, льются уже нескончаемым потоком, и в этом водовороте я обязан не потеряться, не забывать о главном: в этой точке временной ленты моей жизни существует лишь одна цель — я должен спасти. В моём фокусе только жизнь жены, я максимально собран, сконцентрирован, настроен на одно — ликвидация проблемы. Как это сделать известно только мне, проблема выявлена, осталось действовать.
Я снова в кабинете хирурга: он занят, обсуждает операцию другого пациента с его родственниками. Я говорю, что не могу ждать — у меня деловой разговор. Врач выгибает бровь и уединяется со мной в соседнем кабинете. Я предлагаю деньги. Много денег. Нет, не деньги, состояние — всё, что у меня есть. Вижу, как человеческая природа, в основе которой жадность и жажда наживы, рвёт душу врача на части. Названная цифра сводит его с ума, но если моя жена умрёт под его скальпелем — он лишится многого. Профессионализм и страх потери рабочего места, как ни странно одерживают верх в его внутренней борьбе. Я проиграл и впервые в жизни вижу, как правильное с общечеловеческой моральной точки зрения решение несёт зло. Врач — человек чести, профессионал. Ему не нужны риски, даже если его потомки станут обеспеченными людьми на десять поколений вперёд.
