Сумасшедшая любовь - страница 24
Мика вмешался, чтобы представить нас друг другу.
– Ади, это моя подруга Джо-Джо из Джорджии. Или называть тебя Аникой?
Я знала, что он дразнится, не мог же он знать, как сильно я ненавижу это имя.
– Пожалуйста, не надо. Так меня называет папа. Все остальные зовут по второму имени.
– У тебя много имен, Джо-Джо. – Он повернулся к Адрианне. – А это ее друг Зайон… А ты откуда, Зайон?
Адрианна подняла руку точно так же, как Зайон делал раньше. Он взял ее пальцы и прижал к губам с благоговением, продолжая внимательно разглядывать ее прическу. Я знала, что он пытается понять, может ли он это повторить. Позже я скажу ему, что это, возможно, парик. Ему не удастся сделать с натуральным волосами то, что она смогла с искусственными. Но тогда казалось, возможно все. В то самое мгновение он пытался рассчитать, сколько раз ему придется выполнить процедуру обесцвечивания, чтобы сделать из угольно-черных волос девственно-белые, а его глаза вылезали из орбит.
Адрианна проворковала:
– Разве ты не восхитителен?
Я ответила на вопрос Мики:
– Зайон живет в Уильямсбурге. Вчера вечером ты как раз подвез меня до нашей квартиры.
– Точно, – сказал он. – Но я увидел только тротуар. Ты немного спешила.
– Да, прости. Мне было нехорошо.
Мика сел и указал на стул справа от него. Я обошла Адрианну и села подле него в конце ряда. Таким образом Зайон остался с Адрианной. Судя по всему, против такого поворота он не возражал. Не знаю, был ли всему виной звездный ореол или ее необыкновенная красота, но Зайон потерял голову. Мне хотелось верить, что я не настолько откровенно таращусь на Мику. Я испытывала благодарность к Зайону за потерю самообладания, ведь это отвлекло всех от меня.
– Зайон из Уильямсбурга, – произнес Мика, как будто обдумывал название романа. – Нет, я не понимаю. Он уж точно не из Уильямсбурга. Никто не может быть родом из Уильямсбурга.
– Нет, он с юга, как я. – Я уже собрала в «Гугле» основные факты из биографии Мика и узнала, что его семья живет где-то в Нью-Джерси, но, чтобы поддержать разговор, спросила: – А ты откуда?
Он наморщил нос:
– Иногда я жалею, что не могу сказать: я родился и вырос в Западной Филадельфии.
– Что?
Он запел:
– «На детской площадке я провел много дней»…
Я уставилась на него в недоумении. Я ничего не понимала.
Он нахмурился в ответ на мое молчание.
– «Принц из Беверли-Хиллз»?
– А, точно. Я это не смотрела.
Он широко распахнул глаза.
– Сколько тебе лет?
Я фыркнула, возмутившись его нахальству.
– Я сейчас разозлюсь.
Он засмеялся, и на его щеках появились ямочки.
– То есть ты, должно быть, сильно младше меня, если не помнишь «Принца из Беверли-Хиллз».
Я выпрямилась на стуле, как будто от этого могла показаться старше.
– Я такого же возраста, как и ты.
– Тебе тридцать два?
– В мае исполнилось тридцать три.
– Хм-м-м. – Он почесал подбородок. – Ты старше меня.
– Всего на пару месяцев. Тебе будет тридцать три через пару недель. – Я вспыхнула, поняв, что фактически призналась: я искала в Интернете его биографию.
– Ты сделала домашнюю работу. – Уголки его губ поднялись. – Так каким образом ты пропустила сериал, ставший классикой девяностых?
Воспоминания всколыхнули меня. Я сбегала домой к соседке Келси Беннет, где мы поедали мороженое и смотрели запрещенные телешоу, прежде чем мне поставили диагноз.
– Я как бы помню этот сериал, но на самом деле мне не разрешали такое смотреть. Говорили, что это разрушает мозг.
– Какое грустное детство. Мы это как-нибудь наверстаем. Надо тебе прийти ко мне в гости, и мы посмотрим все дурацкие сериалы и съедим всю вредную еду.
Я оглядела его, силясь понять, шутит ли он. Было бы глупо согласиться, если он просто дурачится.
– Звучит заманчиво.
Он сцепил руки, словно в молитве.
– Подумай об этом. Дерьмовая еда и телевизор. Ты же этого хочешь, точно?
– Да? – Я терла пальцами объектив.
– Если тебя больше порадует следующее предложение, то можешь сделать целую фотосессию с моим участием: я в трусах поедаю пиццу и смотрю сериалы у меня дома.
Вот все и произошло. Я поморщилась при мысли о том, как легко я позволила ему убедить меня, что я ему нравлюсь. Я не могла взять в толк, зачем он хотел распространить повсюду свои фотографии в образе нормального парня. Быть может, он поговорил с Эрве и выяснил, что я говорила об этом. Как бы там ни было, я покончила со съемкой мужчин в белье.
Я устроилась на стуле, пытаясь притвориться, что не чувствую непреодолимой тяги к сексуальному небесному созданию слева от меня. Он наклонился и хотел было сказать что-то еще, но я заметила какое-то движение. Сзади от нас сели две женщины, и одна из них потрепала Мику по плечу, а потом они откинулись назад и захихикали, откинув головы. Когда Мика обернулся и посмотрел на них, они впали в истерику.
Одна, с короткими седыми волосами, сказала:
– Простите. Моя подруга подумала, что это вы. – Она еще не могла прийти в себя. – Она хотела, чтобы я попросила у вас автограф.
Мика тут же развернулся к ним и вытянул руку.
– Привет. Как вас обеих зовут?
– Я Марта, – произнесла женщина с седыми волосами. У нее была невероятная кожа. Я даже задумалась, не поседела ли она преждевременно, а может, ей просто повезло с генами? Я представить не могла, сколько ей лет. – А это моя подруга Линн. – У Линн были длинные каштановые волосы, которые она заколола, убрав от лица. На обеих были свободные кофты поверх более обтягивающих футболок и джинсов. Линн дополнила образ аксессуарами в виде длинных сережек.
